– Слава богу, нет, – призналась я.
– Тогда молчите! Карина боялась больницы, не хотела очутиться в общей палате. Родственники от нее давно отреклись. А я здесь комнату снимал, – неожиданно тихо заговорил ювелир. – Мы заключили договор: я за Чеховой присматриваю, не отдаю ее в клинику, Карина умирает дома, в привычной обстановке, затем я устраиваю ей достойные похороны, памятник ставлю. За это получаю ее жилплощадь. Не элитная квартира, но лучшая мне не светила. Чтобы не возиться с кучей документов, мы расписались, муж – наследник жены, независимо от того, сколько времени брак длился. Я Карину не убивал. Что за бред вам в голову пришел!
– А что обещала вам Эдита? С ней вы какой договор заключили? – с упорством терьера наскакивала я на собеседника.
Влад поперхнулся дымом.
– Я ее любил! Очень! И хотел жениться! Но Дита… да вы не поймете… И потом, почему вы говорите об убийстве? Эдя умерла от воспаления легких. Она простудилась и не лечилась как следует, я просил ее сходить к врачу, но из‑за постоянных съемок у нее не было времени. Знаете, как я проклинаю себя за то, что не настоял, не отвез ее к хорошему специалисту? Ей за пару недель до кончины очень плохо стало. Дита страшно похудела, побледнела, у нее ногти ломались, пришлось даже наращивание делать, волосы потускнели… И она так кашляла! Наконец она согласилась отправиться к медикам: «Наверное, и правда надо проконсультироваться. Я постоянно потею, и ноги от слабости дрожат. Вот через десять дней закончится съемочный период, мне дадут неделю отпуска, тогда и займусь своим здоровьем».
Но она не успела, умерла. Как только вам в голову пришло, что я мог навредить Эди? Она была святая! Несчастная, запутавшаяся, в глубокой депрессии! Я ее любил и пытался помочь. Сколько времени после похорон Эдиты прошло, а я все не могу успокоиться…
Влад с размаху раздавил окурок в пепельнице. Я посмотрела на его трясущиеся пальцы и сказала:
– Открылись новые обстоятельства, которые позволяют сделать вывод, что Эдиту убили. А учитывая ваше описание ее состояния: быстрая утомляемость, синюшность кожи, проблема с ногтями и волосами, – думаю, Звонареву отравили.
– Долго длился ваш роман? – поинтересовалась я.
Ткаченко сдвинул брови.
– Почти три года.
Я пристально посмотрела на ювелира:
– Приличный срок!
– Для меня, как один день, – тихо сказал он.
Я подошла к дивану и села около Влада.
– Помогите мне, пожалуйста.
– Как? – тоскливо спросил ювелир.
Мне почему‑то захотелось погладить его по голове.
– Вы же хорошо знали Диту?
– Казалось, что между нами нет секретов, но…
Ткаченко замолчал, не завершив фразу. Тогда продолжила я:
– Эдита была замечательной женщиной. Отличная дочь, безупречная мать… Правда, Ляля немного в обиде на маму, но у нее это подростковое. Практически всем старшеклассникам кажется, что родители не уделяют им внимания и не занимаются их проблемами. Диту нельзя ни с какой стороны упрекнуть, у нее не было врагов, даже журналисты не лили на нее грязь, только клевали за участие в сериалах. Но, вот уж странность, у нее не было и друзей. Ни Зоя Владимировна, ни Ляля не смогли назвать ни одной женщины, с которой Эдита, допустим, пошла бы по магазинам. И гости к ней не приходили. Но ведь кто‑то же ее убил! Кто по‑вашему? Кому могла досадить всеобщая любимица? Ею восхищались даже в Интернете…
Влад отшвырнул подушку.
– У Диты не было свободного времени, мы с ней в основном разговаривали по телефону, по ночам. Днем Эдита работала. Вам трудно представить, какую жизнь она вела!
– Многие звезды ходят на тусовки с любовниками. Почему вы нигде вместе не появлялись? – запоздало удивилась я.
Влад поморщился.
– Вот уж увольте… Таскаться за известной женщиной в качестве приложения? Отвратительно! Я не жиголо, который хочет сделать светскую карьеру. Кстати, тут наши желания совпадали: ни я, ни она не хотели огласки.
– Эдита вас стыдилась? Стеснялась бедности и неизвестности кавалера? – предположила я.
Ткаченко включил стоявший на подоконнике чайник.
– По всему видно: вы совершенно ее не знали. Дите было наплевать на статус человека.
– И тем не менее она не соглашалась выставлять любимого на всеобщее обозрение, – настаивала я.
Ткаченко встал.
– Хорошо, слушайте… Эдита большую часть жизни была нищей. Она играла в затрапезном театре и не надеялась пробиться. Дита не боец, не умела выгрызать из режиссера роли, подсиживать соперниц и яростно драться за место под солнцем. Слишком интеллигентная, тихая, даже застенчивая, с таким характером за кулисами делать нечего. Но, в конце концов, ей повезло – судьба подарила встречу с Фазилем.
Эдита всю жизнь кого‑то слушалась. Сначала авторитарную мать, а потом ею стал руководить Каримов. Продюсер вывел актрису в звезды, отшлифовал ее имидж и приказал играть написанную им роль: замечательная женщина, заботливая дочь, ласковая мать, думающая лишь о своей семье и зрителях. Почитайте ее интервью. На вопрос, почему Дита никогда не отдыхает, снимается без перерыва, она отвечала: «Мои поклонники привыкли каждый вечер смотреть сериалы. Я помогаю людям расслабиться. Разве можно лишать человека отдыха? Если я буду проводить время в праздности, телезрители не получат любимый фильм».
И как отреагировала бы публика, узнав, что безупречная Дита завела любовника?
Влад на минуту замолчал, снова закурил и продолжил:
– На постсоветском пространстве Эдита – редкая звезда с безупречной репутацией, именно на правильно созданном имидже базировался успех ее кинолент. Простая российская женщина видит Диту и моментально проникается к ней симпатией, думает: «Боже, она такая же, как я! Невезучая в семейной жизни, любит маму, детей, мы очень похожи». Фазиль гениальный пиарщик! Он четко понял, что зритель хочет именно такой образ, и слепил его. Народ сыт скандалами, историями про наркоманов с алкоголиками и про бабенок, вечно меняющих мужиков. После острого его потянуло на сладкое. Семейные ценности, вот что сейчас стало модным. Но чужое безмятежное счастье раздражает. У Диты хорошие дети, причем один приемный, слава, деньги, а теперь прибавьте еще и молодого любовника или, что еще хуже, законного мужа.