Мы с Женей замерли, я никак не мог найти убедительных для сотрудника ДПС слов. Ладно, когда речь зашла о козле, я сумел вывернуться, заведя беседу про зоопарк, но не могу же сейчас сказать: «Мы везем капризницу на экскурсию по мусоросжигательному заводу»?!
– Слышь, Колян, – гаркнул милиционер в рацию, – поди сюда, номерок по компьютеру пробить надо и ваще посмотреть.
Целый час нас обыскивали на шоссе, иномарку разобрали почти по частям и обнаружили гору нарушений. Во‑первых, Женя незаконно установил на «мерине» спецсигналы: «крякалку» и стробоскопы, во‑вторых, у него не нашлось огнетушителя, в‑третьих, в аптечке отсутствовал йод, в‑четвертых, тонировка стекол запрещена…
Еле‑еле хозяин сумел уладить дело. Пока он шептался о чем‑то с гаишниками в их машине, я молча маялся на обочине, а Люсенька, ни на секунду не потеряв хорошего настроения, громко пела и прыгала на одной ножке. В конце концов Евгений, потный и красный, вернулся назад, и мы продолжили путь.
– Семья, конечно, хорошо, – вдруг заявил Женя, – но порой такие мысли в голове бродят… да… Ладно, не будем об этом. Скажи, Ваня, ты про пересадку волос чего знаешь?
– Ничего, – честно ответил я, – видел рекламу, вроде с затылка берут и на макушку переносят.
– А если весь лысый?
– Тогда, наверное, плохо.
– Почему лысым быть плохо? – ожила Люсенька.
– Некрасиво, – рявкнул отец, – займись своими делами.
– Странное существо человек, – улыбнулся я, – на одних частях тела волосы изводит, а на голове подсаживает.
Евгений похлопал себя ладонью по макушке:
– Плешь появляется. Вот у тебя, несмотря на возраст, еще нет.
– Не такой я и старый.
– Так и не молодой.
Я ощутил некоторый дискомфорт и хотел воскликнуть: «У меня еще все впереди!» – но тут Евгений притормозил.
– Вон метро, – сказал он, – мы сейчас на третье кольцо свернем, тебе лучше тут вылезать.
Не желая далее слушать глупышку, я начал пробираться сквозь толпу к двери. Однако сегодня все словно сговорились делать мне «комплименты». Сначала Женя начал рассуждать о моем престарелом возрасте, теперь эта козявка поставила господина Подушкина на одну доску со своим дедушкой.
Однако сегодня все словно сговорились делать мне «комплименты». Сначала Женя начал рассуждать о моем престарелом возрасте, теперь эта козявка поставила господина Подушкина на одну доску со своим дедушкой. Я что, так плохо выгляжу? Перед глазами было темное стекло двери, я придирчиво изучил свое отражение в нем. Конечно, на двадцатилетнего юнца я не похож, но, с другой стороны, более тридцати пяти мне никак не дать. Хотя, если приглядеться… Под глазами явно проступают мешки, от носа сбегают складки, на лбу заметны морщины.
– Эй, ты выходишь? – толкнула меня сзади толстая баба. – Не спи, мордастый.
– Почему «мордастый»? – возопил я. – Никогда не обладал лишним весом.
– Так это когда было? – квакнула толстуха. – В юности, а сейчас, к могиле ближе, морда шире делается, не от котлет, а от лет!
Высказавшись, бабенка исчезла в толпе, а я пошел в сторону эскалатора, ощущая удручение пополам с досадой. Конечно, я очень хорошо знаю, что дамам следует делать комплименты относительно их внешнего вида, типа: «Вы сегодня великолепны» или «Ваша двухлетняя дочь само очарование. Как, это внучка?! Не может быть».
Я говорю такие слова на автопилоте и всегда считал, что они просто признак хорошего воспитания: и даме известно, сколько ей лет, и мне понятно, что собеседница бабушка, просто мы играем в такую игру: один произносит комплименты, другая изображает, что верит услышанному. Но сейчас я вдруг сообразил: это очень неприятно, когда кто‑то вдруг намекает на ваш, увы, уже не юный возраст. И если мужчине начинают в общественном транспорте уступать место молодые особы, это, простите, уже нокаут!
Я выронил бумажку.
– Извините, очевидно, вышла ошибка, мне не нужно такое лекарство.
Маша вскинула брови.
– Никто и не предлагает вам его покупать. Кстати, вот коробочка, в рекламных целях вы получаете ее бесплатно, берите, попробуйте – и сами убедитесь, как оно действует! Вы из газеты «Ниро»? Или у вас журнал с таким названием?
Я открыл было рот, но Башлыкова не дала мне и слова вымолвить.
– Откровенная реклама нам не требуется, она людей лишь отталкивает, предлагаю сделать интервью. Вы якобы беседовали с продюсером… э… ну неважно с каким, фамилию придумаете. Он подписал контракт с актрисой, а когда увидел ее, прямо обомлел – да она просто старуха. Договор уже не разорвать, поэтому продюсер стал искать выход и обнаружил наш препарат. Престарелая актриса попила средство и превратилась в светлое солнышко. Ну, конечно, надо сделать материал тоньше, элегантней. И, естественно, никаких намеков на неприятность с Оськиной, у нее инсульт случился из‑за собственной глупости.