– Зачем? – быстро отреагировала сестричка. – В Москве грязь, духота, дышать нечем, цены нечеловеческие, и гастарбайтеры тучами роятся. Ей‑богу, в твоей Макаровке намного лучше – лес, речка, кислород…
– Надоело две копейки из одного пустого кармана в другой перекладывать, – перебила Надя, – дела совсем в рулет свернулись. Простояла месяц на рынке, никто сборами не интересовался, ни одного пакетика не продала. Аня Вакарская сказала, что в столице мои чаи с руками оторвут – здесь и народа больше, и люди образованные, хотят здоровье в порядке держать. Чего вас перекосило? Я всего на пару месячишек к вам. Дом в Макаровке продам и свою норку в Москве куплю.
Сперанские стояли молча. Первым опомнился Вадим:
– Конечно, Надя, живи сколько хочешь. В тесноте, да не в обиде.
Продемонстрировав гостеприимство, фэншуист удалился, а в Нине проснулась фурия.
– Ага, приобретешь ты в столице жилье, как же! Здесь за скромную однушку надо миллионы отвалить! И чай из сена тут никому не нужен, этого барахла в супермаркетах и аптеках навалом. Лучше не лелей зряшные надежды, возвращайся в поселок, помирись с Семеном и живи счастливо. В Москве ты пропадешь. И учти: мы с Вадькой тебя кормить‑поить не станем.
Надежда всхлипнула раз, другой, третий, разрыдалась, бросилась в ванную и заперлась. Сперанская перевела взгляд на меня. Я съежилась в ожидании урагана по имени «Нина», но хозяйка неожиданно мирно пустилась в объяснения:
– Надька меня младше на год и всю жизнь этим пользуется. Чуть что, сразу в истерику ударяется: «Я маленькая, а ты старшая, обязана меня опекать». Сколько мне из‑за нее в детстве от матери доставалось! Мама давно умерла, мы стали взрослыми, а у Надюхи привычки прежние. Она гомеопат, собирает травы, корешки, составляет лечебные чаи и торгует ими на рынке, палатка у них там с мужем. Семен ее – предсказатель‑колдун.
Я хихикнула и тут же замолчала, а Нина кивнула.
– Вот‑вот, мне самой смешно. Мужик работает в паре со своей мамашей, Галиной. Чистый анекдот! Натуральное дурилово, но Сенька неплохо зарабатывает на гадальном печенье.
Мое любопытство зашкалило за все пределы и победило страх перед хозяйкой.
– Простите, о каких сладостях идет речь?
Нина вдруг улыбнулась.
– Наш отец был таборный цыган. Я его никогда не видела, но соседи говорили, что он выглядел умопомрачительно на фоне парней из Макаровки, вот мама и забыла про все на свете. Георгий прожил с ней три года, а после рождения Надьки собрал манатки и исчез. Надоели ему оседлая жизнь и баба с двумя младенцами. Я умом пошла в бабку по материнской линии, а Надька, похоже, удалась в папеньку‑балабола. Она без царя в голове. Сенька ее в райцентре у входа на рынок стоит, и мамаша при нем. Держит плошку и кричит:
– Берите, люди, бесплатное печенье с гаданием! Ни копейки не стоит, за так народу услугу оказываем!
В будние дни у них клиентов немного, местные Сеньку хорошо знают и не ведутся, но начиная с четверга, когда москвичи на выходные на фазенду тянутся, народу лом, даже зимой. Сейчас не прежние времена, когда городские свои дощатые будки на шести сотках с наступлением холодов заколачивали, теперь у дачников есть обогреватели, батареи, автономные генераторы.
Нина замолчала, а я, расхрабрившись, снова поинтересовалась:
– Если печенье можно взять бесплатно, то как Семен зарабатывает деньги? И при чем тут вообще печенье?
Сперанская прижала ладони к животу, сдерживая смех.
– В печенюшках лежат скрученные бумажки с текстом. К примеру, таким: «Хром смотрит влево, берегись лохматого, синего, он тебе опасен».
– Белиберда какая‑то, – хмыкнула я.
Нина выпрямилась и снова согнулась, уже расхохотавшись.
– Верно, смысл растолковать требуется. Печенье на халяву идет, а вот за объяснение надо отстегивать тыщи. Люди любопытны, всем охота понять, что предсказание значит.
– Ясно, – пробормотала я.
Глава 5
– Даша, – громко сказал Вадим, появляясь в прихожей, – мы сейчас едем за материалом. Нина, собирайся!
Дверь ванной приотворилась, высунулась голова Нади.
– Не пожрамши двинетесь? Язву заработаете. Я куриные котлетки сделала, пюре и салатик из свеклы с чесноком.
– Можно перекусить, – согласился Вадик. – Люблю картошечку!
Нина сдвинула брови.
– Где продукты взяла?
Надя вышла из санузла.
– Ругаешь меня постоянно, воспитываешь, а зря. Вовсе я не дармоедка, на шею к вам с Вадимом садиться не собираюсь. Вот, гостинцев привезла, тащила на себе здоровенные сумки. Курочку у бабы Кати купила, а свеколка, чеснок и картошка из нашего огорода. Спасибо тебе, Вадя!
– За что? – не понял фэншуист.
– Ты, когда у нас в последний раз был, посоветовал яблоню выкопать, – объяснила гостья, – сказал, что из‑за нее овощи не родятся хорошие.
На лице Вадима появилось недоумение.
– Не помню.
– А тебе и не надо, – отмахнулась Надя. – Сделал людям добро – и забыл. А мы дерево убрали, и теперь у нас картошка с дыню размером, а свекла слаще меда. Идите, поешьте, я от души готовила.
Нина двинулась в сторону кухни, Вадим пошел за ней.
– Чего стоишь? – обратилась ко мне Надя. – Корни в коврик пустила? Снимай ботинки.
– Подожду хозяев в машине, – ответила я. – Работаю у Сперанских секретарем на все руки, я им не подруга.
– И чего, теперь тебе с голода помирать? – удивилась Надя. И закричала: – Нинка, можно твою помощницу накормить?
– Пусть проходит, – прозвучало в ответ.
– Слышала? Давай, шевелись, не пипканствуй, – подбодрила меня Надя.
– Не пипканствуй? – повторила я. – Это как?
– Пипканом называется человек, который обожает привлекать к себе внимание, притворяясь скромным и незаметным, – объяснила Надя. – Придет в гости, сядет в углу и на все предложения хозяев отвечает: «Ах, ах, не занимайтесь мною, я этого не достоин, съем, что дадите». Ну и так далее. В результате все присутствующие только и заняты пипканом.
– Странное слово, никогда его не слышала.
Надя засмеялась.
– И кто бы тебе его сказал? Я сама его придумала, когда с Галкой, моей свекровью, познакомилась. Хорош языком балабонить, иди поешь!
До сегодняшнего дня Нина никогда не угощала меня даже чаем без сахара. Я привожу Сперанским продукты, которые покупаю по списку, составленному хозяйкой, и отлично знаю: Нина не принадлежит к армии вдохновенных кулинарок. Она предпочитает открыть коробочку, вытащить оттуда фольгированный лоточек и запихнуть его в СВЧ‑печку. Оно, конечно, легче, чем готовить самой, но у Нины лень побеждает жадность. Иногда на нее нападает желание покухарничать, и тогда она варит сардельки – до такого состояния, что у них лопается кожица, и они становятся похожи на печенье «хворост». Малоаппетитный вид еды не смущает Ниночку, она вспарывает консервную банку с зеленым горошком, вытряхивает ее содержимое на изуродованные сардельки, и, пожалуйста, праздничный ужин готов. Надя же оказалась умелой поварихой, котлеты и пюре у младшей сестры получились волшебно вкусными. Но больше всего меня поразил ароматный чай с легким привкусом миндаля и шоколада.
– Простите, что это за сорт? – не удержалась я от вопроса, опустошив чашку.