– Уверен, что Бруно там один?
– Конечно, – кивнул компьютерщик.
Я на всякий случай подняла с земли палку.
– Ну, хорошо, заходим внутрь.
– Убери сук, он испугается, – попросил Антон.
– Что, слишком нервный? – хмыкнула я.
– Эмоциональный, – поправил Тоша. Затем распахнул створку и спросил в темноту: – Бруно, ты тут как?
Сначала мне в лицо пахнуло не особо приятным, но знакомым запахом. Потом я услышала странное фырканье, и в ту же секунду мой спутник щелкнул включателем. Под потолком загорелась тусклая лампа, но ее света вполне хватило, чтобы увидеть привязанного к вбитой в стену железной скобе белого коня с аккуратно расчесанной гривой.
– Это кто? – обомлела я.
Животное переступило с ноги на ногу и всхрапнуло.
– Бруно, – ответил Антон. – Так что странно было бы думать, что он замыслил похищение человека ради получения прибыли.
– Он – лошадь? – глупо поинтересовалась я.
– Жеребец, – уточнил Тоша, – я говорил тебе про него.
– Я решила, что ты имеешь в виду мужчину, – пробормотала я, ощущая себя полной дурой.
Вообще‑то, мне следовало вспомнить, что Антон всегда называет вещи своими именами, парень крайне конкретен и не обладает чувством юмора.
Как‑то раз Игорь повез нас на своем джипе в ресторан, Тоша сел впереди рядом с Якименко, Соня, Лидия и я устроились сзади. Внезапно Гарик резко затормозил.
– Дорогой, не делай так больше, – сердито сказала Лидия Сергеевна, – у меня чуть голова от шеи не оторвалась.
– Прошу прощения, – извинился водитель. И высказал свое недовольство: – Развелось мартышек за рулем, ездят как хотят! Из‑за них все аварии и случаются!
– Отвратительно снобистское мужское заявление! – возмутилась Соня.
Антон же начал ерзать, озираться и в конце концов поинтересовался:
– Гарик, а где мартышка?
– А вон там, на красной машине рулит, – буркнул Якименко.
– Можешь ее догнать? – попросил компьютерщик. – Очень хочу сфоткать, потом в блоге выложу. Никогда не видел обезьян на месте шофера.
– Издеваешься? – бросил на него подозрительный взгляд Игорь.
– Нет, – удивился Антон. – А что?
– Тошик, ту машину ведет женщина. Гарик пошутил, мартышками за рулем он обзывает водителей‑дам, – хихикнув, объяснила Соня.
– А‑а‑а, это юмор такой… – протянул ее брат. – Извини, Гарик, я не въехал.
Вот и сейчас я должна была понять: если Антон произнес слово «жеребец», то он имел в виду не мужчину, а коня. Но присутствие в сарае лошади было настолько невероятным, что я даже не могла об этом подумать.
Конь шумно фыркнул.
Я опомнилась и задала вопрос:
– Как сюда попал Бруно?
– Я взял его напрокат, – пояснил Антон.
– Коня можно нанять? – снова изумилась я.
– Конечно.
– И зачем он тебе?
– Ездить.
– Куда? – не отставала я.
– Ну… в деревню, – ответил компьютерщик.
Мое терпение лопнуло, а любопытство достигло гигантских размеров.
– Немедленно рассказывай!
– Что? – прикинулся дурачком Тоша.
– Все! – потребовала я, топнув для убедительности ногой.
Бруно дернул шеей и заржал.
– Тише, – накинулся на меня Антон, – вдруг мама услышит.
– Тише, – накинулся на меня Антон, – вдруг мама услышит.
– А, так Лидия не знает про коняшку, – догадалась я.
– Надеюсь, ты ей не расскажешь.
Я решила применить шантаж.
– Нет, если ты объяснишь, зачем он здесь, и да, если я не выясню правду.
Антон одернул куртку.
– Ладно.
И он повел вполне связный рассказ. А я села на деревянный чурбан и уже не первый раз за сегодняшний вечер ощутила себя в центре пьесы абсурда.
…Жизнь Антона вертится по кругу: дом – работа – дом.
В Филимонове ничего форс‑мажорного не случается. Все идет своим чередом – Андрей Валентинович управляет из маленького дома страной Хо, Лидия постоянно борется с приметами возраста, Соня и Игорь заняты собственными делами, Яну регулярно выгоняют из школ. На работе тоже все предсказуемо: молодой человек по уши погряз в служебных обязанностях, изо дня в день он видит одни и те же лица, в основном мужские. Женщин на фирме мало, и они совсем не кокетливы, носят джинсы, клетчатые рубашки, безразмерные пуловеры. Ни одна из офисных дам не затронула сердце Антона не только из‑за, мягко говоря, страшной внешности, но еще из‑за своих манер. Трудно испытывать нежные чувства к бой‑девкам, которые при любой возможности кричат: «Я тут самая умная, остальным молчать!»
В конце мая Тоша, как всегда, выехал из дома на служебной машине, но через минуту ему захотелось пить. Бутылки с минералкой в автомобиле не нашлось, и он сказал шоферу:
– Володя, сейчас будет деревня, притормози у магазина, я воды куплю.
– Думаете, там будет качественный товар? – усомнился водитель. – Потерпите до работы.
– Нет, я умираю от жажды, – закапризничал Антон.
Владимир решил ему не перечить и остановился в указанном месте.
Тоша вошел в лавчонку и громко спросил:
– Есть тут продавец?
– Конечно, – ответил нежный голосок, и из служебного помещения вышла девушка.
Антон лишился дара речи. Незнакомка оказалась невероятно красива – каштановые волнистые, пышные волосы, фарфорово‑белая кожа, огромные, окруженные густыми ресницами карие глаза, изогнутые дуги бровей… А еще запах духов, от которого у парня закружилась голова.
– Что желаете? – ласково спросила принцесса.
Антон сделал неопределенное движение руками.
– Ну… в общем…
– Батон? – предположила красавица. – Белый?
– Да, – выдохнул Бархатов‑младший.
Девушка положила на прилавок пакет, Тоша машинально взял его.
– А деньги? – засмеялась она.
– Простите, – прошептал Антон и протянул кредитку.
– У нас только за наличный расчет, – объяснила девушка, – терминала нет.
Когда Антон с пустыми руками сел в салон, шофер спросил:
– Не нашлось воды?
– У них исключительно рубли берут, купюрами, – прошептал молодой человек. – Завтра куплю.
Отныне остановки у лавки стали традиционными, ради них младший Бархатов пораньше выезжал из дома. Антон приобретал газировку, мороженое, конфеты, один раз купил пачку маргарина. Вскоре он узнал, что неземную красавицу зовут Маргаритой, а в начале сентября случайно услышал ее разговор с подружкой.
Около полудня Тоша, как обычно, заехал в сельпо, увидел, что его любовь обслуживает какую‑то толстую девицу, и сделал вид, будто увлечен изучением ассортимента рыбных консервов в дальнем углу деревенского мини‑маркета. Он хотел остаться с красавицей‑продавщицей наедине – это было его ежедневным маленьким счастьем, – приблизиться к прилавку и сказать:
– Доброе утро, Маргарита, дайте мне вафли.