Если же я настаиваю, наш адвокат говорит: «Вспомни Малышкиных. Они вернули нам нехилые бабки, полученные на ремонт дачи? А Галина Андреева… Попросила пару тысяч долларов на три дня и вот уже шесть лет несет их назад. А все ты! Вынудила меня съездить в банк, и что получилось?»
Крыть мне нечем, остается только молчать.
– Надеюсь, не откажешь мне, – ныла сейчас Динка.
– Сын Дегтярева отделывает новый дом, – решительно сказала я, – все средства уходят туда, нам пришлось потуже затянуть пояса.
– Кто такой Дегтярев? – изумилась Дина. – И при чем тут его сын?
Я опять вздохнула. Ну как объяснить ситуацию Емеле? В двух словах всю свою жизнь не перескажешь.
– Непременно приходи, – продолжала Динка, – Андрюха будет ждать.
– Куда идти и зачем? – изумилась я.
Воцарилась тишина, потом подруга студенческих лет осторожно поинтересовалась:
– Я что, не сказала?
– Нет.
Из трубки послышался протяжный стон.
– Кажется, у меня крышу повело, – призналась Дина, – накануне презентации полно хлопот. Мой брат гениальный художник! Помнишь Андрея?
– Извини, я ничего не знала о твоих близких родственниках, – честно призналась я.
– Вообще‑то он мне двоюродный, но мы ближе, чем двойняшки, – уточнила Дина.
– А‑а‑а, – протянула я, так и не вспомнив Андрея.
– Андрюха завтра представляет публике эпическое полотно «Русь Великая», – зачастила Емеля. – Очень прошу, приди на презентацию, твое имя заявлено в списке гостей, а журналисты клюют на знаменитостей.
Последняя фраза полностью прояснила дело. Москва огромна, по размеру территории она сравнима с небольшим европейским государством, но одновременно – вот парадокс! – и очень мала. Если вы возьмете подшивку глянцевых журналов за месяц и пересчитаете тех, о ком постоянно пишет пресса, то не наберете и ста человек. Борзописцы обожают сообщать подробности только о богатых и знаменитых, другие люди их не интересуют. Если у газетчиков будет выбор: поместить материал о том, как певичка N сломала один из своих дорогостоящих гелевых ногтей, или напечатать заметку о геройском поступке никому не известного фермера Петрова, который спас во время пожара сто детдомовских детей, то можно не сомневаться – выбор сделают в пользу поп‑звезды. Ясное дело, испорченный коготь важнее. И потом, в конце статьи можно дать адрес салона, где звезда сделала маникюр, и получить определенную мзду за рекламу. Одним словом, если вы не медийное лицо, шансов увидеть свою фамилию на страницах изданий у вас просто нет. Поэтому большинство малоизвестных деятелей культуры устраивает презентации собственных произведений.
Думаете, тусовка созывается ради показа народу картины, скульптуры или книги? Да, такое бывает, но… обычно дело затевается для журналистов. Удачная презентация непременно включает в себя банкет: если не потратитесь на выпивку с закуской, благосклонных статей о себе вам не видать. А еще полагается раздать подарки. Так, ничего ценного. Содержимое пакетика, который вам всучат при выходе, зависит от профессии главного действующего лица. Издательства дарят книги, художественная галерея – открытки, консервный завод – банки с зеленым горошком… Пустячок, а приятно и в хозяйстве пригодится. Однако хорошего буфета и сувениров мало, бесспорно удавшимся мероприятие делает присутствие так называемых випов, или, говоря по‑русски, особо важных персон: политиков, артистов, писателей, спортсменов. Випы делятся на две категории: тусовщики, жизнь которых состоит из посещений различных мероприятий, и те, кто выходит в свет крайне редко.
Появление на вашем мероприятии последних приманивает огромное количество людей с камерами и диктофонами.
Каждый день почта доставляет к нам в Ложкино ворох приглашений, но конверты отправляются нераспечатанными в мусорную корзину. Зачем мне шляться по вечеринкам? Чтобы увидеть собственное фото в журнале? Ну уж нет, на снимках чаще всего я выгляжу жутко, а возможность поесть на дармовщинку меня не прельщает. Честно говоря, я не понимаю, отчего журналисты пытаются взять у меня интервью – я не пишу романов, не снимаюсь в кино и никогда не полезу петь на сцену, потому что медведь не только наступил мне на ухо, он сел на него целиком.
– Очень прошу, – ныла Динка, – ну что тебе стоит!
– Хорошо, – неохотно пообещала я, – присылай приглашение. Если оно успеет прийти, то я приеду.
Последняя моя фраза была не чем иным, как вежливым отказом, и Динка поняла это.
– Погоди минутку, – велела она.
В трубке зашуршало, зачавкало, захрустело, потом неожиданно раздался другой голос:
– Привет, Дашуль. Думаю, ты меня не узнала, поэтому представлюсь сразу – Таисия Волкова.
– Тася! – обрадовалась я. – Господи, я так рада снова тебя слышать! Как дела?
– Отлично! – воскликнула Таиска. – А твои? Кеша небось совсем большой?
– Уже почти старый, – засмеялась я. – Давно женат, двое детей…
Тася принялась ахать и расспрашивать меня. В отличие от Динки, она делала это с искренним интересом. Волкова замечательный человек, из той редкой породы людей, которые всегда кидаются на выручку, забывая о собственных проблемах. Мне она в свое время здорово помогла. Когда маленький Аркадий начал терять в весе и у него появились кашель и слабость – симптомы, свидетельствовавшие о серьезном заболевании, – я повела его в детскую поликлинику. Врач с бухты‑барахты ляпнула: «У него рак легких, вот вам, мамаша, направление к онкологу».
Мало того, что горе‑доктор поставила диагноз без всяких анализов, так еще и сообщила его при Аркашке. Несмотря на малый возраст, тот живо понял, что к чему, и дико перепугался.
Уж и не знаю, чем бы все завершилось, но об этом услышала Тася и начала активно действовать. Волкова нашла отличного доктора, который пришел в ужас, узнав о диагнозе, поставленном коллегой, и воскликнул:
– На онкологию это не похоже! У ребенка, вероятно, аллергия, бронхит и начинающийся гастрит. Ничего приятного в данном «букете» нет, но мы справимся.
И через пару месяцев Аркашка начал поправляться в прямом и переносном смысле слова, а я на всю жизнь сохранила благодарность Тасе.
Кстати, у нее есть еще одна замечательная черта. Она появлялась в вашей жизни словно добрая фея, взмахивала волшебной палочкой, улаживала любые проблемы и исчезала. В близкие друзья Тася не набивалась, она просто подставляла плечо в трудную минуту, и все. Я было попыталась отблагодарить ее, позвала Волкову к себе на чай, но она ответила: «Не ерунди, тебе сейчас не до гостей, лучше лечи мальчишку, а деньги, отложенные на торт, потрать ему на игрушки. Потом как‑нибудь почаевничаем, жизнь длинная, еще представится случай».
Но мне так и не удалось отблагодарить Таисию. После окончания института наши пути разошлись и более никогда не пересекались.
– Дашута, очень прошу, – сказала Тася, – сделай одолжение, приди к Андрею Корундову на презентацию. Ей‑богу, мне это очень надо.
– Если речь идет о тебе, – живо отозвалась я, – то без вопросов. Говори, куда и когда являться.
– Ну спасибо! – с явным облегчением воскликнула она. – Завтра, в семнадцать ноль‑ноль, галерея Мусы Джанибекова.