Дорогая немецкая черепица превратилась в осколки, стекла были выбиты, кое‑где отвалились облицовочные панели, над входной дверью исчез козырек, сад, любовно выпестованный Иваном, стал похож на кошмар.
Я вцепилась в чудом уцелевшую тонюсенькую елочку и стала бормотать:
– Ничего, ничего, крыша – дело наживное, окна все равно менять хотели, да и ремонт уж пора затевать…
На ночь нас приютили Кротовы. По странному стечению обстоятельств, ураган практически не тронул их дома, разбил всего лишь несколько окон, да и то в бане.
Присмиревшие собаки и кошки забились под кресла. Банди и Снап отказались от еды, Черри все время вздрагивала, а Хучик влез ко мне на колени и ни за что не хотел слезать. Едва придя в себя, мы подсчитали убытки.
Ирка сломала лодыжку, Катерина получила сотрясение мозга. Обе лежат в институте Склифосовского, правда, в разных отделениях. Слава богу, больше жертв нет. Иван, перед тем как над Ложкином пронеслось торнадо, повез в ремонт газонокосилку, а все члены семьи были в городе. К счастью, Анька, Ванька и Серафима Ивановна вместе с Жюли сидят сейчас под Киевом, на даче у Зайкиной мамы.
Потом мы стали думать уже не о людях, а о доме. Мансарда, где живет Манюня, разрушена полностью. Сильно пострадала спальня Зайки и Кеши, зато кабинет нашего адвоката сохранился. В мою комнату, разбив стекло, угодила верхушка сосны. Библиотека, расположенная в холле второго этажа, оказалась нетронутой. На первом этаже повреждений меньше, зато не осталось ни одного целого стекла и совершенно уничтожена веранда, окружавшая особняк.
– Что же делать? – зашмыгала носом Машка.
Аркадий почесал голову шариковой ручкой.
– Ну‑у, – протянул он.
– Уж во всяком случае не рыдать, – рявкнула Зайка, – это бесперспективно! Начнем ремонт. Кстати, мы застрахованы. Очень хорошо, что Кеша настоял на включении в страховку форс‑мажорных обстоятельств. Помнится, кто‑то хохотал в тот момент и уверял всех, будто в Подмосковье исключительно благоприятный климат.
– Ну да, – вздохнула я, – кому же в голову могло прийти, что тут пронесется смерч? Ладно, нас хоть цунами не затопило, помнится, в страховом договоре упоминалось и эта гигантская волна.
– По поводу цунами, пожалуй, я погорячился, – согласился Кеша.
– Жить нам где? – простонала Маня.
Повисло молчание. Потом Лена Кротова, мать Арины, бодро ответила:
– А у нас. В саду есть домик для гостей, там, правда, всего три комнаты, но ведь это не навсегда, перебьетесь как‑нибудь.
Я закашлялась. В Ложкине живут отзывчивые, хорошо воспитанные люди. Кое с кем мы находимся в приятельских отношениях, но сейчас все изменилось. Мне не очень хочется вспоминать про Родиона и Нелю, один раз я уже писала об этой страшной истории и больше повторять ее не хочу [1] . С остальными же соседями нас ничто не связывает, ну разве что иногда к нам заглядывают Сыромятниковы, и то это никак нельзя назвать дружбой, скорее приятным знакомством. Мы мило раскланиваемся и приветливо здороваемся со всеми жителями поселка. В Ложкине существуют неписаные законы. Въехав в ворота, на огражденную территорию, все водители моментально сбрасывают скорость и тащатся еле‑еле, чтобы не дай бог не задеть колесящих по тем же дорогам детей на электромобильчиках. Если на ваш участок забрела чужая кошка или собака, следует позвонить охране и сообщить о том, что найдено животное. Раз в месяц управляющий обходит коттеджи, собирая плату за проживание, охрану и маршрутное такси. К обитателям поселка часто наведываются гости, не у всех из них есть машины, поэтому от ворот Ложкина до станции метро «Тушинская» курсируют два микроавтобуса, пользование которыми включено в квартплату. Так вот, управляющего принято угощать кофе. Уж не знаю, как ему нравится глотать эспрессо подряд во всех тридцати двух коттеджах.
Так вот, управляющего принято угощать кофе. Уж не знаю, как ему нравится глотать эспрессо подряд во всех тридцати двух коттеджах. А еще мы дружим с сотрудниками ДПС, что находится на повороте в Ложкине, и делаем им по всякому поводу подарки. Но в гости друг к другу ложкинские обитатели не навязываются, у каждой семьи свой личный круг общения.
Поэтому мы практически не знаем Лену Кротову. Ее дочка Арина частенько приходит к Маше, но Лена никогда к нам не заглядывает, единственное, что нам о ней известно: она не замужем и имеет одну дочь. Еще могу предположить, что Лена весьма обеспечена, бедные люди в Ложкине не живут.
– Большое спасибо, – быстро сказал Кеша, – мы очень вам благодарны за приглашение, но у нас большая шумная семья, куча собак, кошек… Если позволите, мы задержимся тут на пару деньков, а потом найдем пристанище.
– Живите хоть год, – пожала тощими плечиками Лена, – нам веселей будет.
В создавшемся положении я радовалась лишь одному обстоятельству: в гараже, к счастью, совершенно не тронутом бурей, стоит без дела мой старенький «Пежо». Всем хороша эта юркая машинка, кроме одного: на российских дорогах хватает ее максимум на два года, потом начинаются проблемы с амортизаторами, свечами и так далее. Незадолго до бури я приобрела новую «пежульку», а старую пока оставила, решив поразмыслить, как с ней поступить. И вот теперь верный, старый коняшка понадобился вновь, потому что его «сменщик» погиб в завале из деревьев. Я, конечно, получу страховку, но ездить‑то на чем‑то надо.
Следующие три дня мы посвятили поискам временного убежища. Будучи людьми наивными и не слишком стесненными в средствах, мы обратились в риелторское агентство, где нам моментально предложили массу вариантов.
Я сначала обрадовалась, но потом, внимательно изучив бумаги, глубоко разочаровалась. Сейчас объясню почему.
В городскую квартиру, роскошную, девятикомнатную, с евроремонтом и джакузи, мы не поедем никогда. Во‑первых, отвыкнув от Москвы, просто вымрем там без кислорода, во‑вторых, у нас собаки. Следовательно, нужен коттедж. Отчего‑то свободные особняки оказались лишь на Рублевском шоссе.
– Ни за что! – решительно топнула ногой Зайка. – Отвратительная, перегруженная трасса, по которой, словно летучие мыши на бреющем полете, носятся члены правительства, депутаты и иже с ними. Нам придется тратить по три‑четыре часа на дорогу до работы.
Мы признали правоту Зайки и повернулись к агенту. Тот развел руками:
– Больше ничего нет.
– Как это?! – возмутилась Маня.
– Понимаете, – стал оправдываться риелтор, – сейчас середина лета, те, кто сдает дачи, уже давным‑давно нашли клиентов.
– Вы просто не хотите заработать, – обозлилась Машка, – мы обратимся в другое агентство!
– Да хоть к самому господу богу, – потерял профессиональную приветливость агент, – никто вам в июле под наем дом не найдет. А если предложат, то лучше в него не ехать!
– Почему? – изумилась я.
– Потому что подсовывают то, что никому не подошло, – пояснил он, – барахло за огромные деньги.
Положение казалось безвыходным. И тут, совершенно неожиданно, нас выручил коллега Дегтярева, эксперт Женька, которого мы знаем много лет.
Приехав в Ложкино и увидев разрушения, Женя сначала качал головой и цокал языком, но потом, услышав Зайкины сетования на отсутствие жилья, мигом сказал:
– Ребята, а на дачу не хотите?
Мы переглянулись.
– Куда? – осторожно уточнила Зайка.
– У меня тут, буквально в двух шагах от Ложкина, – объяснил Женька, – приятель живет. Вернее, его родственник, дядя вроде… ну не помню точно.