Я перепугалась, долго осматривала Кису, искала на ней порезы. После того случая мы с Максом приняли решение: отныне зеркало спрячется в шкафу.
Створка распахнулась, я с визгом отскочила в сторону и воскликнула:
– Там кто-то чужой!
– Где? – спокойно отреагировал муж.
– В гардеробе, – задергалась я, – негр! С абсолютно черным лицом! В боевом раскрасе. Страшнее никого в жизни не видела.
– Да ну? – прищурился Вульф. – Давай попробуем с ним познакомиться. Не бойся, в доме охрана, мы отобьем тебя у чудовища.
Я осторожно засунула нос в отделение с вешалками.
– Никого, да? – спросил Макс, взяв меня за плечи и разворачивая лицом к зеркалу. – А теперь?
– А‑а‑а, – заорала я, – вот же он! Ну и страшилище! Щеки красные, губы кровавые, веки зелено-фиолетовые. Неужели ни один из вас его не видит?
– Мы пойдем, – кашлянул один секьюрити, – счет за ложный вызов управляющий принесет.
Краузе, успевшая надеть на нос очки, сказала:
– Нам трудно оценить себя, практически невозможно. Каждый человек полагает, что он прекрасен.
Киса взяла меня за руку.
– Лампа, там ты, это твое отражение.
Я отшатнулась от шкафа.
– Отражение? Чье?
– Ваше, – тихо сказала няня.
– Мое?
– Да! – подтвердила Роза Леопольдовна.
Я осторожно посмотрела в зеркало.
– Чьи там волосики? – просюсюкала Краузе.
– Мои, – прошептала я.
– А кофточка с брючками, – продолжала няня.
– Мои, – выдохнула я.
– Помашите ручкой, – попросила Роза Леопольдовна.
Я машинально повиновалась.
– Кто нам привет передает? – пела Краузе.
Я потрясла головой.
Вот только не надо сейчас хихикать и говорить: «Лампа, ну как можно принять собственное отражение за агрессивно раскрашенного вождя африканского племени, который зачем-то засел в твоем гардеробе? Романова, ты совсем сошла с ума? Неужели не сообразила, что смотришь в зеркало?» Нет, я была шокирована видом незнакомца. Ну согласитесь, как-то не ожидаешь, что вместо своей бледной мордочки увидишь черное лицо, раскрашенное, как на карнавал. Можете считать меня идиоткой, но я на самом деле чуть не рухнула в обморок от страха.
Я потрогала холодное стекло рукой и засуетилась.
– Господи! Где сумка?
Макс подал мне ридикюль, я начала судорожно рыться в нем.
– Умоешься ядовитым мылом, и все пройдет, – пообещала Киса. – Макс, Лампа это сделала из-за твоей любовницы. Она хотела стать красивой.
Вульф сел на маленький диванчик.
– Кисуля, у меня нет любовниц. Ты знаешь, кто это такая?
– Нет, – ответила девочка, – объясни.
– Как-нибудь потом, – пообещал муж. – Лампудель, что происходит? Купила на распродаже по дешевке черный гуталин и решила использовать его вместо пудры?
– Подожди, мне нужна визитка консультанта фирмы «Аенвит», – простонала я, – она обещала совсем другой эффект от использования крема.
Няня громко чихнула, очки от солнца спланировали с ее носа на пол.
Вульф икнул.
– Роза Леопольдовна, где ваши глаза?
– Они есть, только ма-а‑аленькие, – объяснила Киса, – меньше, чем у кошки Вуди.
– Я не знаком с кисой, – протянул муж, – но надеюсь, что она не производит столь мощного впечатления на окружающих, как наша няня. Хотя если у вас проблемы с желудком, то они легко решатся при одном взгляде на Розу и Лампу. Девочки, что вы с собой сделали?
– Блефаропластику, – жалобно призналась Краузе, – убрала мешки под глазами, подтянула верхние веки. Мне обещали, что через три часа я уеду домой без синяков, никто не узнает про операцию, поэтому я соврала про имплант. Но оказалось, что надо зону вокруг глаз заклеить, пластырь телесного цвета и совсем незаметен. Сама вздрогнула, когда увидела, что у меня на лице.
Макс посмотрел на меня.
– Я наложила макияж от фирмы «Аенвит», – в свою очередь, покаялась я, – мне обещали розовый цвет лица.
– И зачем вам все это? – укоризненно спросил Макс.
– Хотим быть красивыми, – честно ответили мы с Краузе.
Глава 11
Три дня я сидела дома, пытаясь снова превратиться в белокожую девушку. Консультант «Аенвит» категорически отрицала, что их продукция может превратить женщину европейского типа в негритянку.
– Нет, нет, ваша кожа должна стать похожей на сочный персик, не рассказывайте сказки. Имейте в виду, мы не отвечаем за то, что случилось после ухода покупательницы. А то некоторые фиг знает чем еще намажутся, потом на нас баллон катят. «Аенвит» роскошное средство, оно держится неделю, потом сойдет.
– Может, его можно раньше смыть? – простонала я.
– Тональный крем стоит намертво неделю, – гордо заявила продавщица, – в этом его фишка. Но если вам не понравился результат (хотя вы первая, кто жалуется), можно приобрести корректор. Приезжайте, я объясню, как им пользоваться, мы изменим оттенок пигмента.
– Ну уж нет, – отрезала я, – лучше подожду, когда кожа естественным путем побелеет.
На четвертые сутки к вечеру я из эфиопки превратилась в мулатку, а сегодня утром наконец-то без содрогания посмотрела в зеркало. Конечно, моя внешность осталась экзотической: голубые глаза, белая шея, светлые прямые волосы и лицо цвета молочного шоколада, на котором пылает свекольный румянец. Но, согласитесь, это уже прогресс, чернота ушла, я воспряла духом и сказала себе: «Ничего, подумаешь, совсем не вредно провести недельку дома. Зато я разобрала хаос в шкафу в кухне и продолжу заниматься хозяйством». На волне энтузиазма я отправилась в чулан и принялась рыться в вещах, которые после переезда в новую квартиру так и лежали в коробках.
– Лампа, ты умница, – бормотала я, открывая очередную упаковку, – надо избавиться от хлама, если год не вспоминала про эти ящики, значит, там хлам! Господи, сколько у нас ненужного барахла! Откуда взялись пластмассовые креманки ядовито-зеленого цвета? Никогда их не приобретала. Они отвратительны, лучше выкинуть эту красотищу. Хотя жаль, вдруг пригодятся.