– Вы в порядке? – еще раз уточнила я.
– Да, – кивнул парень, – гоните в школу.
Я, обрадованная неконфликтностью юноши, понеслась дальше. Наконец влетела в здание школы и тут же наткнулась на Нелли Лазаревну, нервно прохаживающуюся по холлу.
– Романова! – гаркнула она. – Явились! А ну сюда!
Крепкие пальцы вцепились в мое плечо. Нелли Лазаревна крупная особа, ее вес, вероятно, зашкаливает за стокилограммовую отметку, я в два раза легче. А еще у меня есть неприятная особенность: едва переступив порог школы, я превращаюсь в покорное существо, да и взгляд Нелли Лазаревны обладает гипнотическим на меня действием. Наверное, у нее в роду были кобры.
Директриса допинала меня до двери и втолкнула в помещение, где стояла отвратительная вонь.
– Это мужской туалет, – заявила она.
Я зажала нос рукой и совершенно искренне воскликнула:
– Какой ужас! А где унитаз?
– Издеваетесь? – сдвинула брови Нелли. – Она еще спрашивает!
– Простите, – пролепетала я, – но я всегда полагала, что унитаз – основная деталь сортира. Но тут его нет, потому я и спрашиваю.
– Он был! – неожиданно жалобно ответила директриса.
– Так куда же он подевался? – удивилась я.
Брови Нелли Лазаревны превратились в сплошную черную линию, директриса вновь вцепилась в мое плечо, вытолкнула в коридор, довела до своего кабинета и грозно объявила:
– Теперь пусть ученик Романов объяснит вам суть произошедшего!
Кирюшка, тихо стоявший между книжным шкафом и окном, заныл:
– Это случайно вышло…
– Молчать! – гаркнула Нелли Лазаревна. – Говорить по порядку: ать, два!
Очевидно, Кирюша привык к весьма странным выражениям педагогов, потому что мигом перестал стонать и стал довольно бойко живописать события. В сжатой форме его рассказ звучал так.
У автомобиля в моторе есть клапан, а в нем находится вещество под названием натрий. Если выковырнуть его и бросить в воду, то получится прикол. Об этом Кирюше сообщил Федя Баскаков, отец которого владеет сервисом, и он же – то есть мальчик, а не папа – притащил сегодня в школу этот самый злополучный клапан.
Решив, что урок географии обойдется без них, ребята отправились в туалет, где потратили довольно много времени, расковыривая деталь мотора. В конце концов цель была достигнута, и школьники начали швырять в унитаз натрий, который очень весело шипел.
В самый разгар забавы в сортир вошел физрук Иван Николаевич, как всегда, несколько навеселе.
– Ну и чем вы тут занимаетесь, лодыри? – загремел он. – Небось курите? А ну, отошли в сторону, дымить вредно!
С этими словами физрук швырнул в унитаз непогашенный окурок.
И тут у Кирюшки закончились связные фразы, из его рта посыпались почти одни междометия:
– Тут… вау… ба‑бах!!! Лузик в осколки… дерьмо вверх… фу… во… супер… ваще… Федька в стену… я в раковину… Тудух! Трах! Блямс! О‑о‑о! Йес!!! А Иван Николаевич… хи‑хи‑хи… того самого… Прикол!
– Что с учителем? – дрожащим голосом поинтересовалась я.
– Разве алкоголика сразу убьешь? – непедагогично заявила Нелли Лазаревна. – Сейчас он отмыться пытается.
– Весь был в какашках! – захихикал Кирюша.
Я живо наступила ему на ногу. В общем‑то, я его понимаю. Конечно, приятно увидеть противного преподавателя в непрезентабельном виде, но не следует демонстрировать свой восторг Нелли Лазаревне.
– О, эти дети! Хулиганы! – завопила директриса.
– О, эти дети! Хулиганы! – завопила директриса.
– Они не виноваты, – живо отреагировала я.
– Бросали в воду натрий!
– Он всего лишь шипел, – напомнила я. – А потом пришел Иван Николаевич и швырнул окурок.
– Безобразие! – пошла пятнами Нелли.
– Согласна, – кивнула я, – учитель не имеет права курить в школьном сортире.
Директриса заморгала и предприняла еще одну попытку наезда:
– Я немедленно сообщу об этом в детскую комнату милиции!
– Отлично! – недрогнувшим голосом заявила я в свою очередь. – Тогда я сейчас вызову соответствующую службу, пусть определят количество алкоголя в крови физрука. Интересно, кто из школьной администрации допустил пьяницу к детям?
Почувствовав шаткость своей позиции, Нелли Лазаревна сменила тон, и мы начали торговаться. В конце концов консенсус был достигнут: я покупаю новый унитаз, родители Федора оплачивают его установку, а Иван Николаевич отмывает сортир. Хочет – пусть сам орудует тряпкой, хочет – нанимает уборщицу или приводит жену, важен результат, а не то, кто выполнит работу.
Всю дорогу до дома я пыталась внушить Кирюше, что нужно думать головой, прежде чем что‑либо делать, а он бубнил в ответ:
– Случайно вышло… я не хотел… давай никому из наших не будем рассказывать…
Дойдя до двери квартиры, я начала искать ключи, но они никак не попадались под руку.
– Лампудель, ты забыла запереть замок! – вдруг с укоризной воскликнул мальчик.
– Не может быть! Я отлично помню, как совала ключ в скважину! – ответила я. – Еще злилась, что не получается, очень торопилась в школу. Точно знаю, что тщательно закрыла квартиру.
– Смотри! – засмеялся Кирюша и толкнул железную дверь, та легко отворилась.
Я заморгала. Конечно, я могу порой забыть о чем‑то и даже пару раз убегала из дома без сумки, но сегодня не тот случай. Я не только два раза повернула ключ в скважине, но и подергала за ручку. Было заперто!
– Ну точно! – веселился Кирюша, входя в прихожую. – Вон твоя связка, валяется на тумбе.
Я поразилась до глубины души. Может, я заболела? Почему я столь уверена, что воспользовалась ключами, а потом положила их в сумку? Ведь сейчас они преспокойно лежат на комоде. Наверное, пора пить таблетки от маразма!
– Слышь, Лампудель, – обрадовался Кирюшка, – предлагаю бартерную сделку: ты никому не рассказываешь про школу, я молчу о незапертой двери. Идет?
Я машинально кивнула и пошла в Катюшину спальню. После визита в школу у меня заболела голова, и я подумала: на работу можно поехать позднее, ничего не случится, если я опоздаю, клиенты в очереди не стоят. К тому же вечером приедет Милена с кавалером, и раз уж я согласилась их принять, надо подготовить гостевую комнату. А постельное белье хранится в большом стенном шкафу.
Я перешагнула порог спальни и ощутила озноб. Вроде все как всегда, кроме маленькой детали: небольшой шкафчик у кровати раскрыт, верхний ящик выдвинут, и внутри него пусто.
Я рухнула на постель и замерла. Перед глазами маячил опустошенный ящик. Внезапно мне стало ясно, что произошло. Я вовсе не растяпа, я заперла дверь и понеслась к Кирюшке в школу, а по дороге воришка запустил лапу в мою сумку, вытащил оттуда ключи и решил поживиться. Вот почему связка лежит на тумбе, а дверь открыта. Мерзкий вор проявил благородство – бросил ненужные ему ключи на месте преступления. Думаю, бесполезно искать на них отпечатки пальцев, негодяй наверняка орудовал в перчатках. И он унес шкатулку! А это невероятная беда.
Глава 3
Я не буду повторять историю моего знакомства с Катюшей, скажу лишь, что наша дружба возникла не в юности.