Ну‑ка, помоги, придержи столешницу.
Алиса вцепилась в тяжелую доску и выронила ее в тот самый момент, когда супруг ковырялся у ножки.
– Вот черт! – выругался Алеша.
– Ой, прости! – испугалась жена.
– Сам виноват, – вздохнул муж. – Ясное дело, тебе не под силу было справиться. Больно, руку ушиб!
В ту же секунду часы с легким стуком шлепнулись на паркет – когда здоровенная столешница, выпав из слабых рук Алисы, ударила Алексея по запястью, кожаный ремешок и лопнул.
– Извини, пожалуйста! – еще больше расстроилась женщина.
– Ерунда, – буркнул Алеша и быстро сунул руку в карман, но Алиса уже успела заметить красный след.
– Ой! – закричала она. – Скорей к врачу!
– Незачем.
– Но у тебя ссадина! Давай хоть йодом смажу.
Алексей попытался переменить тему разговора, однако Алиса весьма настойчиво твердила:
– Нет, нет, надо непременно ехать в травмпункт! Вдруг у тебя перелом?
В конце концов Алеша рявкнул:
– Хватит паниковать! Все в порядке, пальцы шевелятся. Вот, смотри…
– А это что?
– Шрам, давний.
– Откуда он? – залюбопытничала Алиса.
Алеша замялся.
– Ну, еще с детства.
– Такой странный.., круглый, как браслет, – не унималась жена.
Кононов нахмурился:
– Не люблю вспоминать об этой истории.
Обычно Алиса не отличалась любопытством, но на сей раз ее словно черт за язык тянул.
– Милый, – заныла она, – расскажи.
Алексей сдвинул брови и нехотя заявил:
– Отца я своего плохо помню, меня дядька, брат матери, воспитывать пытался. Но он тоже горькую пил, только запоями – месяц трезвый, а два гудит. Цикл он такой себе установил. А я в детстве хулиганистым рос, вечно бедокурил, ну вот один раз Семен не выдержал и в сарае меня запер, а чтобы не сбежал, руки проволокой скрутил.
– Ужас! – прошептала Алиса.
– Да нет, ничего, – пожал плечами Алексей, – бывают в жизни шутки и похуже. А я тогда от скуки спать лег. Проснулся весь в крови – один «наручник» кожу порвал. Испугался сильно и ор поднял. Дядька с ремнем прибежал, хотел мне наподдать, а увидел кровищу – и тоже белый стал.
Алешу отвезли в больницу, врач сильно отругал Семена.
– Вы могли парня без руки оставить! – налетел хирург на переминавшегося с ноги на ногу мужика. – Виданное ли дело, на ребенка проволоку накрутить! Да вас в милицию сдать надо!
Тут уже сам Алеша начал упрашивать доктора не тащить дядю в камеру. Все окончилось благополучно. Семен, испугавшись, больше никогда не наказывал и не бил Алешу, грозил ему издали палкой, да и только. Рука у мальчика работала, пальцы сгибались, остался лишь шрам, тонкий и очень, на взгляд Кононова, противный.
* * *
Алиса вдруг встала, подошла к окну, побарабанила пальцами по стеклу и резко спросила:
– Ты теперь меня понимаешь? Я зашла сегодня в магазин, потому что хотела себе на кухню маленький телевизор купить, совсем недорогой, самый обычный. Уставилась на экран и вдруг вижу – рука Алеши. Его шрам ни с каким другим перепутать нельзя! Так что повторяю в который уже раз: сегодня на Валовой я видела тело моего мужа. И теперь хочу знать: что происходит? Почему погибший имеет документы на имя Константина Олеговича Ведерникова? Отчего Алеша объявил себя умершим? Кто сгорел в его «Жигулях»?
Но если Ведерников и Кононов – два разных человека, то почему у них одинаковые шрамы? Я не верю в такие совпадения, шрам, о котором я говорю, это же не след от прививки оспы, который есть у многих.
Слишком необычная отметина! Чего молчишь?
– Мне пока нечего тебе сказать, – промямлила я.
– Берешься за дело? – решительно тряхнула головой Алиса. – Очень уж хочется разобраться в происходящем. Гонорар гарантирую.
– Нам надо оформить договор, – решила я приступить к формальностям.
– Да, конечно, – "кивнула Алиса.
Я вынула из стола бланк и принялась заполнять его.
– Чего от руки пишешь? – удивилась Алиса. – Напечатай на компе и через принтер выведи.
Мы в аптеке всегда так делаем, я совсем отвыкла ручкой пользоваться.
Продолжая аккуратно выводить буквы, я ответила:
– Так надежней, мало ли что настукать можно.
– Ладно, – кивнула Алиса, – делай, как считаешь нужным.
Я сделала вид, что целиком и полностью сосредоточилась на заполнении договора. Ну, не говорить же первой и единственной клиентке агентства горькую правду: в нашей якобы процветающей конторе из офисного оборудования имеется лишь самая простая шариковая ручка и календарь.
Я швырнула трубку. Все ясно – Лисица опять начал брачные игры. Ну да он мне и не нужен, сама великолепно справлюсь с делом. Итак, с чего начать?
С продуктов! Пусть вам не кажется странным подобное заявление. Просто я сначала решила наполнить домашний холодильник, а уж потом заняться вплотную расследованием, иначе голодные члены семьи станут мне трезвонить на мобильный и гневными голосами вопрошать:
– Лампудель, отчего у нас в доме нет ни крошки хлеба?
И придется, бросив дела, рулить за харчами.
Так что лучше я сразу сейчас затарюсь на месяц.
Бодро напевая арию тореадора, я заперла дверь агентства, помчалась в супермаркет и около семи вечера явилась домой, обвешанная пакетами.
Услыхав стук входной двери, в прихожую моментально прибежали все собаки. Обжора Капа, вместо того чтобы броситься приветствовать хозяйку, кинулась со всех лап к сумкам, а Феня забилась в угол. Глядя, как я глажу Мулю, Аду, Рейчел и Рамика, она лишь шумно вздыхала.
– Ну, Феня, – покачала я головой, – что разбила на этот раз?
Услыхав знакомый глагол, Феня поскучнела окончательно, отвернулась к стене и принялась тихо поскуливать.
Я стала снимать кроссовки.
Наша Фенюшка является собакой породы мопс.
Но я подозреваю, что на самом деле мопсом в ее семье был некий очень далекий родственник, ну, к примеру, пятиюродный дедушка. Папа у Фени скорее всего являлся оленем, а мама, наверное, пони. Иначе чем объяснить, что их доченька имеет Длинные голенастые ноги, широкую, словно скамейка, спину и невероятно толстую попу?
Ладно, Муля и Ада тоже не могут похвастаться стройностью, но с ними все понятно: девочки просто обладают отменным аппетитом и не гнушаются откровенного воровства – обе мопсихи, при удачно сложившихся обстоятельствах, без тени сомнения и мук совести слопают забытую неаккуратным Сережкой на столе колбасу или схарчат глазированные сырки, которые Костин не донес до холодильника.