– И где?
– Да у вас! – воскликнула Светлана. – Лена стала платье мерить, а оно в обтяг, следовательно, никакого белья под него надевать нельзя. Вот она и решила трусишки снять, чтобы глянуть, как сидеть будет. Следишь за мыслью?
– Да, – бормотнула Ира.
– А поверх стрингов у нее еще колготки были… Их легко порвать кольцом.
– Ну… да.
– Вот Лена перстень с пальца и стянула да возле зеркала положила, а потом слишком понравившейся шмоткой увлеклась и убежала, – весело докончила Света. – Жаль, ничего доказать нельзя. Кстати, откуда у тебя такая машина шикарная?
– Любовник подарил, – ответила от неожиданности правду Ирина.
Светлана хмыкнула.
– Шмелев? Быть не может. Александр, мягко говоря, альфонс.
– У меня до него был другой мужчина, – вновь не соврала Шульгина.
– И кто он? – бесцеремонно поинтересовалась Гречишина.
– Не скажу. У него жена есть. И вообще мы с ним уже разбежались.
Светлана осторожно поправила колье, украшавшее шею.
– Интересное кино получается: у Лены Лаптевой перстень исчез, мои ключи от дома в твоем кармане обнаружились, а у тебя авто роскошное и шмотки не дешевые… – задумчиво протянула она.
Волна негодования удушливой волной накрыла Ирину.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать только одно, – холодно перебила управляющую богатая клиентка, – у тебя две недели на то, чтобы поймать вора, промышляющего в бутике, и наказать его. Впрочем, последнюю задачу можешь оставить для нашей охраны. Ах, Риточка, солнышко… чмок, чмок…
Разговор о происшествии в магазине завершился – Светлана начала обниматься с какой‑то тусовщицей, а Ире пришлось немедленно идти в туалет.
В дамской комнате Шульгина глянула на себя в зеркало и внезапно разрыдалась. Ей было жаль платье, вконец испорченное красным вином, но еще сильнее она жалела себя. Светлана настроена решительно, через четырнадцать дней ее муженек вернется в Москву и устроит Ире ночь длинных ножей. Мир фэшн‑бизнеса узок, слухи в нем распространяются со скоростью шипения змеи. Шульгиной после увольнения из «Лам» будет невозможно устроиться на приличное место. Значит, прощай, приятная, обеспеченная жизнь, не будет веселых вечеринок, поездок с ветерком на роскошной машине… Может, выйти замуж? Но за кого? Руку и сердце Ирине до сих пор предлагал лишь альфонс Шмелев, но он моментально даст задний ход, узнав о том, каким бесславным образом завершилась служебная карьера предполагаемой невесты.
Додумав до этого момента, Ирина зарыдала еще горше. Внезапно за спиной послышался шум воды, дверца одной из кабинок распахнулась, оттуда вышла девушка и спросила управляющую:
– Чего ревешь?
Шульгина попыталась справиться с истерикой, но не сумела.
– Мужик бросил? – предположила неожиданная свидетельница минут слабости Ирины.
Шульгина наклонилась над рукомойником, ей захотелось очутиться за много километров от ресторана. В любой момент в туалетную комнату могла войти какая‑нибудь хорошая знакомая и тоже начать проявлять любопытство.
– Вот поэтому они нами и вертят, – резюмировала девица. – Утри сопли, выходи с гордо поднятой головой, не доставляй ему радости!
– Не в мужике дело, – вымолвила Ира, утираясь бумажной салфеткой.
– Заболела?
– Нет.
– С работы выперли?
– Пока не успели, но скоро отправят на биржу.
– Нашла из‑за чего колотиться. Новую найдешь!
По щекам Шульгиной вновь покатились слезы.
И вдруг она совершенно неожиданно для себя самой рассказала абсолютно незнакомой девушке о конфликте с Гречишиной.
Та выслушала, молча достала сигареты.
– Дымишь?
Ира кивнула и дрожащими пальцами вытащила из сумочки свою пачку.
– Безвыходных положений не бывает, – заявила, закурив, незнакомка, – даже если тебя сожрали, отыщутся две двери наружу.
– Сама так посторонним говорю, – шмыгнула носом Ирина.
Девица вынула мобильный.
– Ты Жанну Кулакову, приму из театра «Лео», знаешь?
– Слышала о ней, – уклончиво ответила Шульгина, – но за руку не здоровались.
– Кулакова однажды в такую плохую историю влипла… – сказала вдруг девушка, тыча пальцем в кнопки. – Эй, Жанка, не спишь? Это я, Маринка. Слушай, как зовут детектива? Ну, ту тетку, что тебе помогла. А, точно! Помню, что имя дурацкое. Дай‑ка ее координаты… Мерси!
Вернув мобильный в сумочку, Марина велела:
– Записывай телефон и адрес. Лампа – мастер по улаживанию деликатных обстоятельств. Кулаковой здорово помогла и тебя выручит. Видишь, как полезно лить сопли в сортире. Стой ты спокойно, мне не пришло бы в голову тебя выручать…
Шульгина остановилась, посмотрела на меня и завершила рассказ:
– Я сначала пыталась дозвониться, но безуспешно – номер отключен. Решила поехать наобум. Вот и встретились.
– В четверг вечером посеяла очередной мобильник, – призналась я, – новый купила лишь через сутки, временно была без связи, вот и…
– Берешься? – перебила меня Ирина.
– Ну, дай подумать, – с тоской ответила я, прикидывая про себя: с одной стороны, нужны деньги, с другой – выслеживание вора не доставит мне ни малейшего удовольствия.
– Ты моя последняя надежда, – тихо сказала Ирина. – Кстати! Отблагодарю по‑царски. Всю жизнь станешь модно одеваться.
– Где же? – улыбнулась я. – В бутике «Лам»? Он мне не по карману.
– Давай договоримся, – оживилась Шульгина, – ты находишь мерзкую скотину, а я делаю так, что становишься самой модной.
– Лучше не я.
– А кто?
– Их трое. Катя, Юля и Лиза.
– Дочери?
– Нет, Катя – сестра, Лиза – племянница, Юля – невестка, – коротко ответила я. – Только мои услуги стоят конкретных денег. Одежда – это хорошо, но хозяин агентства предпочитает рубли, я, как и ты, всего лишь служащая.
– Договоримся, – деловито кивнула Ирина. – Сколько?
– Сначала небольшая предоплата и некая сумма на расходы, – принялась растолковывать я, вытаскивая бланк договора, – естественно, все чеки представлю.
Обсудив финансовую проблему, мы приступили к иному вопросу.
– Мне необходимо побывать в «Лам», – сказала я.
– Заходи, проблем никаких.
– Ты не поняла. Хорошо бы устроиться к вам на службу, следует стать в коллективе своей, изнутри посмотреть на ситуацию, – объяснила я.
Ирина прикусила нижнюю губу.
– Продавщицей тебя не поставить, у них возрастной ценз – не старше двадцати пяти лет.
– Можно уборщицей.
– Ставок нет.
– Швейцаром.
Ирина покрутила пальцем у виска.
– Тю, тю! Они ж мужики! И нет у нас швейцаров, только охрана.
– Официанткой.
– Кофе продавцы подают.
Я пригорюнилась.