Она исчезла. Как не было ее.
Я подошел к Тохилу, вытащил его бумажник. Там была полусотенная, две двадцатки, пятерка и доллар. Я сунул их в правый брючный карман. Подошел к двери, открыл ее, закрыл и двинулся по коридору. Вокруг — никого. Открыл парадную дверь, шагнул на улицу. Дождик еще моросил. Он приятно остужал лицо. Я вдохнул, выдохнул, направился к моей машине. Она стояла на месте. Я обошел ее сзади и осмотрел правую заднюю шину. Ну точно, лысая. Мне нужен новый скат.
— Мы даем объявления по телевидению.
Мы работаем уже два года.
— Ладно, сейчас выковырю это из бумажника.
— Друг, если мы тебе не нужны, то и ты нам не нужен.
— А о чем со мной будет говорить Китти?
— Тебе понравится.
— Откуда ты знаешь, что понравится?
— Эй, друг…
— Ладно, ладно, минутку…
Я сообщил ему все данные. Потом была пауза, пока они проверяли мой кредит. Потом я услышал голос:
— Здравствуй, малыш, это Китти!
— Здравствуй, Китти, я Ник.
— У-у, какой у тебя сексуальныйголос! Я уже немного волнуюсь.
— Да нет, у меня не сексуальный голос.
— Ах, ты просто такой скромный!
— Нет, Китти, я не скромный…
— Знаешь, я ощущаю такую близостьк тебе! Такое чувство, как будто я свернулась калачиком у тебя на коленях. И гляжу на тебя снизу глазами. У меня большие голубые глаза. Ты наклоняешься ко мне, сейчас ты меня поцелуешь!
— Это ерунда, Китти, я сижу здесь один, сосу виски и слушаю дождь.
— Слушай, Ник, напряги немного воображение. Не стесняйся — и ты удивишься, как много мы можем сделать вместе. Тебе нравится мой голос? Он тебе не кажется немного… э-э, сексуальным?
— Да, немного, но не очень. Он у тебя как будто простуженный. Ты простужена?
— Ник, Ник, мальчик мой, какая простуда? Я вся горю!
— Что?
— Я сказала: я вся горю, какая простуда?
— А говоришь как простуженная. Может быть, слишком много куришь?
— Я курю только одну вещь,Ник!
— Какую, Китти?
— Не догадываешься?
— Нет…
— Посмотри вниз, Ник.
— Ну?
— Что ты видишь?
— Стакан. Телефон…
— А что еще, Ники?
— Туфли…
— Ник, а что это такое большоеторчит, пока ты со мной разговариваешь?
— А, это! Это мое пузо!
— Говори со мной, Ник. Слушай мой голос, представь себе, что я у тебя на коленях и у меня немного задралось платье, видны мои колени и бедра. У меня длинные белокурые волосы. Они падают мне на плечи. Представь себе это, Ник, представь…
— Хорошо…
— Ну, что ты теперьвидишь?
— То же самое: телефон, мои туфли, стакан, пузо…
— Ник, ты плохой мальчик! Так и хочется прийти и отшлепать тебя! Или чтобы ты меня отшлепал!
— Что?
— Нашлепать, нашлепать,Ник!
— Китти…
— Да?
— Можно я отлучусь на минуту? Мне надо в туалет.
— Ну, Ник, я знаю, что ты хочешь делать! Тебе не надо в туалет, ты можешь сделать это прямо по телефону,разговаривая со мной!
— Нет, Китти, не могу. Мне надо пописать.
— Ник, — сказала она, — можешь считать наш разговор оконченным!
Она повесила трубку.
Я пошел в туалет и помочился. И все это время слышал шум дождя. Что ж, разговор получился паршивый, но хотя бы отвлек меня от мыслей о Красном Воробье и о других предметах. Я спустил воду, вымыл руки, посмотрел в зеркало, подмигнул себе и вернулся к своему виски.
45
И вот на другой день я снова в кабинете. Ничего я не выполнил, и дела обстоят довольно говенно. Никуда я не продвинулся, да и остальной мир тоже. Все мы болтаемся без толку, ждем смерти и заполняем время мелкими делишками. А некоторые и мелких делишек не делают. Овощи. И я один из них. Не знаю, какой я овощ.