Но мы сдержались. В результате я вышел из подъезда даже более злым, чем требовалось. Пальцы ласково поглаживали сложенный из монет столбик.
Кто не спрятался, я не виноват.
И наконец я его нашел. Я узнал мигающие огни над стойкой бара и низенькие широкие кресла. На маленькой сцене лениво изгибалась та же стриптизерша, что и вчера.
Мне показалось, что за прошедшие сутки она еще больше похудела и стала еще менее привлекательной. Хотя куда уж дальше?
Я не стал сдавать плащ в гардероб, лишь расстегнулся, проскользнул мимо охраны и подошел к стойке. Бармен узнал меня и чуть заметно улыбнулся.
– Привет‑привет, – весело произнес он и плеснул в бокал белого вина. – Постоянным клиентам – первая за счет заведения. Только не доводите до побоища, как вчера…
При виде вина во рту у меня стало сухо, как в центре пустыни Сахара. Но я отодвинул бокал. Бармен удивился и даже прикинулся оскорбленным.
– Что так? – поинтересовался он. – Может, покрепче чего‑нибудь?
– Пас, – сказал я. – Мораторий. Вчера было слишком много. Сегодня я отдыхаю.
– Дело хозяйское, – пожал плечами бармен, поразмыслил и сам выпил то, что было в бокале – Не пропадать же добру.
– Конкретный вопрос, – сказал я, глядя, как дергается кадык на толстой шее бармена. – Те двое, с которыми я вчера поцапался… Один – такой здоровый тип, Гоша. Второй был в зеленом пиджаке.
– Гоши сегодня не было, – сообщил бармен, ставя пустой бокал перед собой. – А тот в зеленом, Рафик, мелькал уже… Может, в туалет пошел?
– Понятно, – кивнул я, сжав столбик монет в кармане плаща.
– Кстати, – бармен перешел на шепот. – Рафик не один, с ним еще двое корешей… Имейте в виду.
– Спасибо за информацию, – сказал я – У вас где‑то тут есть служебный выход?
– Правильное решение, – по‑своему понял меня бармен. – Лучше не лезть на рожон. Трое на одного – совсем не дело. Пойдемте, покажу…
Он открыл для меня служебный ход – Я толкнул тяжелую дверь и увидел ночь за порогом. Повеяло холодом.
Я шагнул во двор, но прежде чем бармен успел шевельнуть рукой, попросил:
– Дверь за мной не закрывайте. Я сейчас вернусь.
– Зачем? – удивился бармен. – Лучше не надо, с меня и вчерашних разборок хватит… Разве вам самому не хватило?
– Да что вы… Я только вошел во вкус.
Бармен скептически окинул взглядом мою совсем не атлетическую фигуру, покачал годовой, но вслух своих сомнений не высказал и дверь запирать не стал. И оставил меня в маленьком дворике, откуда сутки назад я и Паша Леонов «делали ноги».
Место было то самое. Я оглядел дворик – груда пустых, картонных коробок, брошенные старые покрышки, лопата – и определил точку, где стоял вчера и протирал глаза. А Паша вытирал мне кровь с лица.
Я неторопливыми шагами прошел к этому месту, остановился, замер и уставился перед собой. Реальный пейзаж наложился на выползший из глубины памяти смутный образ. Они совпали, за одним исключением. Вчера мои пьяные глаза сначала зафиксировали фигуру Паши передо мной, а уж затем – кусок кирпичной стены, покрышки и прочий мусор.
Мусор остался, его даже стало больше. Человека не было. Человек уже никогда не встанет здесь. Он вытер мне кровь с лица, он вытащил меня из пьяного месилова, где упавшего обычно затаптывают до полусмерти. И если последовательность событий в этом мире действительно определяется хитрой теткой по кличке Судьба, то ее надлежало привлечь к уголовной ответственности за преступные действия, совершенные с особым цинизмом – Зачем сводить вместе двоих людей при обстоятельствах, которые заставляют проникнуться друг к другу доверием, а потом убивать одного из них, обрекая другого на муки от сознания неоплаченного долга?
Хороший вопрос. Из тех, ответа на который ждать не приходится. Все самые важные ответы добываются собственным потом и кровью. Иногда крови бывает слишком много. Любопытство в таких случаях становится разновидностью самоубийства.
Ну и черт с ним. На улице было слишком прохладно, и я вернулся в бар.
По моим расчетам, Рафик уже должен был вернуться из сортира. Или где еще он там прятался?
Конечно, проще было подкараулить его у писсуара и двинуть зажатыми в кулак монетами по затылку. Не слишком сильно, чтобы обладатель зеленого пиджака не вырубился, а был в состоянии поддерживать беседу. С другой стороны, если Рафик окажется слишком крепким, да еще и позовет на подмогу корешей, то меня просто размажут по стенке.
Окон в здешнем туалете не было. А при разговоре за столиком у меня всегда будет путь к отступлению. Вопрос лишь в том, на какой секунде разговора мне этот путь Срочно понадобится.
Рафик сидел ко мне спиной, а двое его приятелей в лицо меня не знали, Я сел рядом с Рафиком, и их лица изменились.
– Сидим спокойно и не дергаемся, – провозгласил я программу сегодняшнего вечера. – Потому что пальцы Рафика в надежных руках, и эти пальцы будут немедленно переломаны, если кто‑то из вас попробует встать. – Для пущей убедительности я чуть ужесточил хватку, что немедленно отразилось на лице Рафика.
– Сука! – плачущим голосом пожаловался Рафик. – Надо было тебя вчера убить…
– Поздно, – сказал я. – Сегодня этот номер уже не пройдет.
– Не, ну мы, конечно, посидим, – сказал один из Рафиковых приятелей, обменявшись взглядом с друзьями. – Мы посмотрим, что ты за крутой парень.
Посмотрим, что из этого выйдет. Ты тоже не дергайся. Потому как мы тебе не только пальчики переломаем, мы тебе башку оторвем.
– Вот и договорились, – кивнул я. – Рафик, дорогой, – обратился я к соседу. – Где твой приятель Гоша?
– Где‑где! – фыркнул Рафик. – Дома, где же еще!
Клешню свою в гипсе нянчит… Ему же вчера тут крепко вломили. Тот мужик в пальто. С которым вы потом слиняли. Так что, парень, – Рафик даже улыбнулся, – ты пока гуляй, выпендривайся… Но как Гоша залечит клешню, ты лучше спрячься получше и носа не показывай. Потому как Гоша тебе точно голову оторвет и будет ею в футбол играть! Настроение у него вчера было как раз такое…
– Этот хмырь что‑то не поделил с Гошей? – уточнил второй приятель Рафика, глянув на меня холодными серыми глазами.
– У меня нет никаких дел с вашим Гошей, – ответил я, не желая оправдываться, но желая объясниться. – Я ему просто не понравился.
– За это он обычно убивает, – сказал приятель Рафика. – Так что ты лучше сматывайся. И начинай это делать прямо сейчас. Въехал?
Я вздохнул. Что утомляет в общении с людьми этого круга, так это их непреходящее желание тебя запугать. Просто мания какая‑то. А поскольку общаться с такими типами мне приходилось частенько, то в результате сам собой выработался иммунитет. Я реагировал не на их страшные слова, а непосредственно на телодвижения.