Давай восстановим ситуацию. Вспыхнул огонь, и ты…
– Схватив свою сумочку, бросилась вон.
– Следовательно, пакет остался в доме?
– Выходит, так.
– Но спустя несколько дней он появился за трубой на лестничной клетке?
– Ага.
– Чистый?
– Да.
– Не обгорелый?
– Не‑а.
– И как подобное возможно?
– Не знаю, – прошептала Вера. – Онопочистило.
– Не неси чушь! – рявкнула я. – Есть лишь одно объяснение всему произошедшему. Некто начал подливать или подсыпать тебе лекарство, после приема которого с тобой случался обморок. Ты не убивала кота. Небось упала на тропинке, а личности, задумавшей преступление, понадобилось по пока непонятной нам причине переместить тебя в другое место. Тебя взяли под мышки и поволокли, колготки порвались, ноги поранились о корни деревьев и мелкие камешки. Кстати, убить маникюрной пилкой человека можно, но сложно. Кирилл сильнее тебя, навряд ли он спокойно подставит голову разъяренной фурии, норовящей ткнуть в шею железкой. Он легко мог скрутить тебя. Вспомни, ведь справился же в тот раз, когда ты якобы нанесла ему рану ножом.
– Да, – прошептала Вера.
– И уж очень предусмотрительно в домике оказался разлит бензин, – покачала я головой. – Прочитай моя редакторша Олеся Константиновна подобную сцену в книге Арины Виоловой, тут же бы заявила: «Ну и чушь! Напишите что‑нибудь более правдоподобное». И уж ни в какие ворота не лезет рассказ про платок…
– Но вот он! – закричала Вера. – Гляди!
– Я не сомневаюсь в его наличии, смущает твое явление в «Зубастый арбуз» ночью, окровавленной. Нет, дорогая, тебя пугали нарочно, никого ты не убивала. Ни Барсика, ни Кирилла, если он, конечно, погиб.
– Ты о чем? – прошептала Вера.
Я отодвинула пустую чашку.
– Вера, попытайся оценить ситуацию спокойно и объективно. Ваш роман с Кириллом развивался стремительно, да? Насколько я поняла, Долгов пришел в институт и сразу в тебя влюбился?
Вера закивала.
– Ты у него дома бывала? – гнула я свое. – Видела родителей, говорила с ними по телефону?
– Не‑а, – замотала головой Вера.
– Неужели ни разу не звякнула Кириллу по домашнему номеру?
– Только на мобильный.
– И до встречи с Долговым головных болей у тебя не было? А потом они появились, и ты стала терять сознание? А Кирилл тебя пугал рассказами об убитом коте и нападении на себя?
Опушкова заморгала.
– Ничего не понимаю, – выдавила она из себя наконец.
– Скажи, Вера, ты богата?
– Нет, конечно, – засмеялась девушка.
– Может, наследство в перспективе?
– От кого?
– Ну… тебе виднее.
Верочка улыбнулась:
– Живу в коммуналке, правда, в большой комнате, но ее все равно нельзя считать за шикарные хоромы, денег не имею, брюликов тоже. Отец и мать умерли, есть, правда, сводная сестра и Лена, она меня удочерила. Только денег нет и у нее, живет от зарплаты до аванса.
В моей сумке ожил мобильный, я вытащила аппарат и прижала к уху.
– Вилка, – защебетала Томочка, – ты где? Все готовы, стоим, можно сказать, на старте!
Я слегка удивилась: мы куда‑то собрались? В полном составе? Но спрашивать подробности у подруги поостереглась, и так надо мной дома потешаются: то забуду про день рождения Семена, то не поздравлю Кристину с именинами.
– Скоро приедешь? – поинтересовалась Томочка.
– Извини, задержалась в издательстве, у Федора, – бойко соврала я, – сейчас принесусь!
– Где задержалась? – удивленно переспросила Томуська.
– У начальника отдела пиара и рекламы, – пояснила я, – тут небольшое совещание.
– Да? – с легким сомнением отозвалась подруга. – Ну, ладно.
Я запихнула трубку в карман и сказала Вере:
– Езжай домой и жди моего звонка.
– Мне страшно, – прошептала девушка. – Что делать?
– Запри комнату изнутри, никого не впускай в квартиру и не отвечай по телефону, если увидишь на определителе незнакомый номер. Вот тебе моя визитка, говори свои координаты.
– Записывайте… – дрожащим голоском сказала Вера. – Значит, я не убийца?
– Думаю, нет.
– Все подстроено?
– Полагаю, да.
– Кем?
– Хороший вопрос, но ответа на него пока нет. Вера, у меня кое‑какие дела сегодня, а завтра начну заниматься твоей проблемой. Не волнуйся, я и не такие узлы распутывала. Спокойно сиди в квартире, не шляйся по улицам. Давай довезу до метро.
– Спасибо, спасибо, – закивала Вера. – Я послушная, я поняла: никуда и ни с кем не хожу, буду ждать твоего звонка. Знаешь, а ведь я уже самоубийство обдумала, решила: наемся снотворного и засну, не мучаясь. Вешаться страшно, из окна прыгать еще хуже, лучше таблетки…
– Вот ведь дурь! – улыбнулась я. – В общем, так. Отправляйся домой, ложись на диван, посмотри телик, а потом спокойно подумай: что у тебя есть ценного? Из‑за чего кому‑то понадобилось тебя со свету сживать? Может, кому на работе мешаешь?
Вера потрясла головой:
– Ничего у меня нет. Самое дорогое: хрустальная ваза в серебре, она старинная, от бабушки осталась. В библиотеке со всеми в хороших отношениях, кроме Регины, но она не из книгохранилища, а в отделе переводов работает. В общем, нет у меня врагов. Впрочем, и подруг мало.
– Иногда человеку кажется, что коллеги его обожают, – вздохнула я, идя к гардеробу, – а потом выясняется: благополучие лишь внешнее, на самом деле народ злобой исходит.
– Нет, – уперлась Вера, – если кто и задумал меня извести, то уж точно не библиотекарши, большинство из них мою маму помнят, а бабушка и вовсе институтская легенда.
– Не поняла, твои родственницы тоже работали в НИИ? – продолжала я расспрашивать девушку на пути к машине.
– Разве не сказала? – распахнула глаза Верочка. – Элла Дементьевна, ну та, что во время войны фонд спрятала, моя бабушка, а мамуля, Ирина Николаевна, всю жизнь в библиотеке проработала. У нас династия, нами гордятся, на всех совещаниях директор не забывает сказать пару слов о бабуле и мамочке, в пример их ставит молодым сотрудникам. Нет, на службе у меня врагов нет. Разве вот только Рената, той от ревности мозги заклинило, очень ей хотелось Кирилла на себе женить. Но Корсакова откровенная, она в лицо гадость скажет или там толкнет ненароком, а подковерные игры не в ее характере. И вообще, я же никому ничего плохого не сделала! Зачем меня пугать, а? И потом, если не я, то кто убил Кирилла? Кто?
За разговорами мы подъехали к станции метро, я притормозила и сказала девушке:
– Жди моего звонка. Если завтра в девять утра позвоню, не рано будет?
– Телефон около кровати поставлю, разбудишь – ничего страшного, – возразила Верочка. – Спасибо тебе. Знаешь, так плохо было в последнее время, словно на сердце плита бетонная лежала. Пыталась взбодриться, а толку нет, так и давит тяжесть. Правда, о самоубийстве подумывать начала.
– Немедленно выброси глупости из головы! – твердо приказала я.
– Считай, что уже забыла, – улыбнулась девушка, – мысли на место встали. Теперь уверена: никого я не убивала. Да просто не способна я на подобные поступки! Нет уж, так просто не сдамся, найду того, кто придумал это безобразие.