Я тоже не напрашивался к тебе в помощники. Ты попросил, я сделал, что мог.
– Спасибо. Извини, Фима. Я бы рад все бросить, но боюсь, у меня ничего не получится. Завяз по уши. Скажи, ты знаешь о существовании цементного завода в восточной стороне пригорода? Километров десять, не больше.
– У нас полно таких заводов.
– Кому они принадлежат?
– Муниципалитету, полагаю. Олимпиада – государственная задача, и с частниками никто не связывается. За все промахи и успехи должен отвечать один человек.
– Значит, мэр?
– Вероятно. Он человек уважаемый, город строил. И влиятельный. У меня есть еще одна новостишка, Гриша. Твою Соню знал мой фотограф Паша Курехин. Он работает на набережной. Делает семейные портреты с обезьянками. Я искал портрет Сони, который снял с витрины. Но он куда-то пропал. А у меня ничего не пропадает. Сам видел, какой порядок я соблюдаю. Пашка в это время печатал снимки на принтере. Спросил меня, чего я ищу. Я ответил. Удивительно, но у него есть свой архив. Вот он мне и показал один снимочек.
Ефим положил на стол фотографию. На снимке была изображена Соня в темных очках, белом платье и белой шляпе с большими полями. Яркая, с резким макияжем женщина, совершенно не похожая на ту скромную девушку, которую знал Григорий. Рядом с ней стоял средних лет мужчина в светлом костюме и тростью в руке.
– Такую кралю я бы в витрину не поставил. В ней нет образа. Таких сотни встретишь на курорте, – пояснил Ефим.
– А кто рядом с ней?
– Управляющий банком Скляров Юрий Андреевич. Первый заместитель Суконникова. Банк «Персей» самое мощное финансовое учреждение в наших местах.
– Когда сделан снимок?
– Этой весной. В мае. Так что, думаю, Соня жива. Она где-то здесь. Странно другое. Скляров не афиширует свои отношения с женщинами. Он может по-тихому посещать проституток, но не станет фотографироваться с такой красоткой в центре города.
– Мы видим обратное, – усмехнулся Григорий.
– Снимок сделан для дела. Не знаю для какого, но не для памяти. Он должен сыграть какую-то роль. Обрати внимание на глаза Склярова. Он то ли пьяный, то ли обкуренный. Вряд ли понимал, что происходит.
– Послушай, Ефим. А кому сейчас принадлежит банк? Суконников ведь умер.
– Соучредителям. Как мне известно, банк не являлся чьей-то собственностью. Вероятно, доля Суконникова перешла в руки его жены. Но тебе никто не скажет, кому какая доля принадлежит. Коммерческая тайна.
– Я возьму у тебя этот снимок.
– Бери. Пашка сделал несколько снимков. И он подтверждает мои подозрения. Соня подошла к фотографу, чтобы поиграть с обезьянкой, а Скляров, стоящий рядом, мог не видеть, как их снимают. Конечно, Паша в детали не вдавался, а я не настаивал, чтобы не вызвать подозрений. Похоже, у него с Соней была договоренность, иначе он не стал бы их снимать, а уже тем более печатать. И сюда она за снимками не приходила. А значит, он их сам ей отнес.
– Ну добро, Фима. А теперь мне надо подумать. Увидимся завтра. Надо бежать. Я тоже сегодня намотался.
3
Возле отеля его окликнул мужской голос. Григорий оглянулся. Перед ним стоял высокий крепкий мужчина лет сорока, который сразу же ему показался знакомым. Если он пришел сюда ночью, значит, имел к нему дело.
– Ты кто?
– Подполковник полиции Балабанов. Ты меня можешь помнить по Шатою.
– Помню, Тимур. Какими судьбами?
Ксюша видела его еще утром. Неужели он здесь весь день проторчал?
– Я теперь в этом городе работаю. Расследую убийство в стриптиз-клубе. Ты же был свидетелем.
– Быстро вы меня вычислили.
Балабанов стоял возле машины, облокотясь на нее.
Скорее всего, все кончится обычной беседой. Да и Гриша не ощущал себя подозреваемым. Люди, проверенные в бою, доверяют друг другу в любых условиях.
– Я искал девушку по имени Соня. Больше я о ней ничего не знаю. След привел меня к Колпакчи, но он оказался мертвым. Убийцу я не застал, а напуганную до смерти девчонку увидел. Не думаю, что она могла убить человека. Я проверил ее карманы. Оружия не нашел. Если только она не забросила его под диван.
– Мы тоже оружия не нашли. А наши ребята умеют искать. В ту же ночь убили одного предпринимателя тем же способом. Он был у Колпакчи с напарником. Напарник исчез. Предприниматель найден в своем номере. Вот только нож, располосовавший его горло, был значительно тупее. Рана не столь глубокая.
– Спектакль для отвода глаз.
Балабанов с удивлением приподнял брови.
– Ты что-то знаешь?
– Нет. Речь идет не об отеле, а о стриптиз-клубе. Убивал кто-то свой. Тот, кто часто бывал в кабинете хозяина клуба. Но не приезжий. По всему клубу висят видеокамеры «Логитек». Популярная серия для видеонаблюдений. Пара таких же камер есть и в кабинете Колпакчи. Они расположены над входной дверью. Дают общий обзор кабинета, но не более того. Когда я вошел в кабинет, то заметил видеокамеру «Сони», висящую на потолке возле стола хозяина. По качеству она на несколько порядков выше. К тому же беспроводная. Сигнал от нее можно ловить за полкилометра. Она белого цвета. Полное слияние с потолком, и размером не больше спичечной коробки. Колпакчи мог ее не видеть или не понимать, что это такое.
– И что ты по этому поводу думаешь? – заинтересовался Балабанов.
– Камеру вешали свои. Она требует настройки, а значит, времени. Подумай, кто может входить в кабинет хозяина в его отсутствие. А далее следует три варианта событий. Лысину Колпакчи никому снимать не надо. Если заговор с убийством был продуман заранее, то кто-то очень хотел заснять сам факт преступления и самого преступника. Ну, скажем, для дальнейшего шантажа. Второй вариант. Кто-то хотел подсмотреть код сейфа. Камера такой мощности может увеличить цифры на замке. И спиной не загородишь, если вид открывается сверху. Когда я вошел, сейф был открыт. Мы не знаем, что он в нем хранил.
– Код не был секретом. Денег в сейфе не оказалось. Вся наличность у казначея. Мы проверяли. В подвале хранилище. Там горы денег.
– Глупо рисковать и хранить деньги у себя в кабинете. Все правильно. Значит, у Колпакчи были другие секреты.
– А что же третье?
– Нож. Он должен остаться на месте преступления. Ищите. Правда, сейчас уже может быть поздно. После вас кабинет хорошо почистили. Там три десятка танцовщиц, человек сорок охраны, плюс официанты, бармены и обслуга. Доступ к кабинету имели все.
– В том-то все и дело, – кивнул Балабанов. – Но сейф тут ни при чем.
– Очень даже при чем, Тимур. Хозяина клуба можно было убить на улице, в его доме, на пляже, где угодно. Нет. Если выбрали его кабинет, значит, он им был нужен. Человек шел на риск. Большой риск. Ради чего? И наконец, кто-то повесил профессиональную камеру, работающую в автономном режиме.
– Мы уже об этом думали, – сказал Балабанов.
– Кто же в тебе сомневался. Понадоблюсь – найдешь меня здесь, Тимур. Я только приехал и линять никуда не собираюсь.
Подполковник в штатском сел в обычную машину без опознавательных знаков и уехал.
Они поняли друг друга. Во всяком случае, здесь его не арестуют. Балабанов не светился в отеле, его машина стояла в тени, Гриша даже не сразу ее заметил. Вместе их тоже не видели. Ночной город опустел. Это не центр, и с наступлением темноты местные улочки погружаются в тишину.
Григорий направился в свой номер, добрался до кровати и тут же уснул.