Вот почему она мне принесла пленку на проявку. В клубе работают опытные фотографы. Профессионалы. У них даже свое подпольное издательство есть, где они шлепают рекламные буклеты с голыми девочками и рассылают их богатым клиентам. Если Соня работала там, тогда понятно, что она делала здесь круглый год.
Гриша разбирал снимки и раскладывал их в определенном порядке.
– Боюсь, Фима, твоя версия не верна.
– Опять защищаешь ее?
– Нет. Дело не в этом. В одежде можно и не заметить беременность на столь ранних сроках. Вот почему она разделась перед камерой. Но беременная стриптизерша звучит нелепо, как пепельница на мотоцикле. А теперь глянь на снимки. Тут много портретов девушек. Никто не может запретить им танцевать у шеста. Но она снимала их лица через зеркала в гримерной. Потом вход в клуб. Вот почему ты его узнал. А далее идут обычные дома, номера квартир и подъезды. А тут главное. Девушки выходят из клуба с мужчинами. И если разложить фотографии по порядку, то мы имеем дело с обычной проституцией. И что? Женщины разные, мужчины тоже. Их мы не найдем. Девчонок поймать можно. С большим трудом. Нужна «контрольная закупка». Ну а дальше? Ты ее оштрафуешь и отпустишь.
– Вероятно, деньги поступают в кассу, а не девочкам. А это уже притон. Вот почему она снимала разных женщин, а не фиксировала внимание на одной, – задумчиво протянул Ефим.
– Если это притон, то очень высокого класса. Я не думаю, что там сидят лохи и принимают оплату через кассу. Все значительно сложнее и продуманнее. И Соня это понимала. Она же не цеплялась к конкретной парочке. Она рисовала общую картину. Но нельзя объять необъятное. Речь может идти только об одном человеке, которого Соня решила взять в оборот.
– И с которого можно срубить большие деньги, – добавил Ефим.
– Деньги с ее внешностью можно и в Москве срубить. У Сони не было характерного местного говора. Скорее всего, она приехала сюда из Центральной России. А там денег хватает. Если здесь миллион долларов бешеная сумма, то в Москве это лишь квартира средней вшивости. Ей нужен был надежный помощник. Сейчас я начинаю это понимать. Она присматривалась ко мне. Не как женщина. А как партнер. Но я оказался ненадежным и легкомысленным. Чем-то я ей не подошел. Тогда Соня начала искать человека на стороне.
– А мне твоя идея нравится, – пробормотал Ефим, все время о чем-то думая. – Только все наоборот. Это ты был человеком со стороны. Здесь ты никто. Гость. На побережье своя мафия, свои отношения, свои обязанности. Здесь любят гостей с большими деньгами, но гость остается гостем. Тебя надо раздеть догола и отправить восвояси до следующего отпуска. Настоящих хозяев положения в городе единицы. Вот такой человек ей и был нужен. Очевидно, она не очень хорошо понимала ситуацию, если пошла ва-банк. Тут ты прав. Местные девушки на такое не решатся.
– Речь идет, скорее всего, о директоре клуба.
– А что это меняет? – пожал плечами Ефим. – Руководит клубом некий Михаил Шалвович Колпакчи. Он уважаемый бизнесмен, друг мэра и находится в очень хороших отношениях с Иннокентием Суконниковым. И что? Ты придешь к Колпакчи искать правду?
– А почему я должен его бояться?
Ефим понял, что этот парень обязательно полезет на рожон и обломает себе зубы.
– Ты, конечно, парень боевой, Гриша, но с такими людьми в драку не лезут. Почему бы тебе не поискать дипломатических подходов. Так оно будет спокойнее и результативнее.
– Ты это о чем, Ефим?
– Языки знаешь?
– Языки? Ну, вроде бы болтаю по-английски и немного по-арабски. Для дела изучал.
– Отлично, – кивнул Ефим. – Колпакчи ищет курьера. Уж не знаю, что за товар он собирается перевозить, но ему нужен крепкий надежный парень со знанием английского.
Проверять сам будет. Мужик он дюже грамотный. Зайди к нему в клуб. Вид у тебя солидный. Глядишь, и на работу устроишься. А окольными путями пойдешь, ничего кроме неприятностей не наживешь. В наших местах каждый знает свое место. Лучше не рисковать.
– Стоящая мысль, – улыбнулся Григорий. – А ты мог бы стать неплохим дипломатом, Фима.
– Потому и выжил. Их люди меня не трогают. И я не лезу в их дела. На том и кончается моя дипломатия.
В номере шестьсот три жил Богдан Анисимович Чулейко, и администратор, глядя на доску с ключами, доложила, что он на месте. Потом что-то вспомнила и добавила:
– Вроде бы я его видела около двенадцати.
– Он вернулся в отель один? – спросил Визгунов.
– Скорее всего, да. Но видите, как много народу в холле. Заезд. Четыре автобуса, один за другим. Мы тут разрываемся.
Поднялись на шестой этаж. Номер стандартный. Обычно бизнесмены живут в люксах, а этот устроился скромно. На стук не открыли. В соседнем номере играла музыка, будить никого не пришлось. Балабанову открыли, похлопали по плечу и предложили выпить. Кто, откуда и зачем не интересовались. Вряд ли тут кто-то кого-то знал. Компания человек из десяти уже хорошо наклюкалась.
Балабанов лишь улыбнулся, вышел на балкон, перелез на соседний. Тихо и темно. Балкон не закрыт, окна тоже нараспашку. Тут даже ночью стояла жара. Июнь в этом году побил все рекорды температур со значением плюс.
Подполковник вошел в номер, на ощупь добрался до выключателя, и комната озарилась ярким светом люстры.
Человек в домашнем халате, накинутом на голое тело, лежал посреди комнаты с перерезанным горлом. Это был мужчина лет пятидесяти крепкого телосложения, с сединой на висках. В руках он держал бутылку коньяка, большая часть которой вылилась на ковер.