Владимир Юрьевич возвысил голос и предложил гражданам занять свои места за столами. Обмениваясь замечаниями в адрес друг друга, воюющие стороны, как ни странно, просьбе вняли и разошлись. Пока все это происходило, мы с Зойкой стояли возле буфетной стойки, куда подруга оттащила меня, как только началась потасовка.
– Дела, – заметила она, с тоской поглядывая в зал, – Если я ничего не пугаю, кабак нейтральная территория, отдыхают здесь братишки вроде Кувалды, с большими кулаками, очень маленьким мозгом и средними познаниями о жизни, а также ребята с чрезвычайно большим опытом, в основном нажитом в зоне. Друг друга не жалуют, а мы…
– Помолчи немного, – нахмурилась я, – Вовка идет.
Владимир Юрьевич приблизился, взглянул так, точно мы только что разбили царский сервиз на сто двадцать персон, и сказал:
– Ну‑у, девочки… Еще одна такая выходка – и отправитесь за ворота
– Поняли, начальник, – проблеяла Зойка. Владимир Юрьевич покачал головой, глядя на нас с большой печалью, и удалился в направлении своего кабинета.
К моему величайшему удивлению, накал страстей в зале очень скоро поутих, некоторое время враждующие стороны еще обменивались злобными взглядами, но где‑то через полчаса и это им надоело. Впрочем, драка могла вновь вспыхнуть в любой момент, достаточно было неосторожного слова или даже взгляда. Должно быть, поэтому один парень из охраны подошел ко мне и мрачно сказал:
– В зал не выходи. Пусть тебя девки подменят. Стрельбы нам здесь не хватало…
Насчет стрельбы он загнул, только у одного типа я заметила пушку, но как раз он‑то никакого участия в событиях не принимал, сидел себе в уголке и мирно дремал уже минут сорок. Но лезть с замечаниями к охране я сочла неуместным и отправилась в подсобку. Посидела немного в драном кресле возле окна и решила, что стоит подышать свежим воздухом, раз меня освободили от работы.
Ресторан я покинула через служебную дверь. Она выходила в небольшой дворик, отделенный от шумного центра зданием банка с одной стороны и жилым домом с другой. Дворик зарос кустами боярышника, ближе к жилому дому находилась автостоянка. Я задрала голову кверху и уставилась в небо – стемнело всего несколько минут назад, подул ветерок, стало прохладно, и после душного кабака дышалось легко.
Я прошла вперед по тропинке и устроилась на скамейке возле металлической ограды, отделяющей территорию ресторана от банковской. Вздохнула и совсем было собралась задать себе хорошую взбучку за отсутствие выдержки, но лишь махнула рукой.
Я сидела, дрыгала ногами и таращилась в небо, на котором появились первые звезды, как вдруг дверь, через которую несколько минут назад я вышла, вновь открылась, и на крыльце появился мой главный враг на сегодняшний день с поэтическим именем Кувалда. Свет от лампочки над дверью падал на его лицо. Кувалда извлек сигарету из мятой пачки, закурил и тоже посмотрел на небо, а я прикинула, доходит ли свет до скамейки, на которой сижу я, и сможет ли мой нежный товарищ углядеть меня с такого расстояния. Потом на всякий случай потихоньку направилась вдоль забора к автостоянке, сочтя за благо не попадаться Кувалде на глаза. Не учла я только одного – стоянка была ярко освещена, а Кувалде, если он заметит меня, ничего не стоило преодолеть расстояние в несколько метров, нас разделяющее, и примерно меня наказать. Наказания я не любила с детства, оттого резко сменила маршрут, вдоль все того же забора прошмыгнула на улицу и юркнула в соседнюю подворотню. Когда‑нибудь парню надоест курить, и он вернется в зал…
Подворотня была темной, и я не сразу сообразила, куда умудрилась попасть, а сообразив, порадовалась, что могу вернуться в ресторан, минуя Кувалду. Слева находился магазин «Сплин», в глубине под аркой пивной бар, который не так давно сгорел и все еще был закрыт, а справа полуразвалившееся здание из красного кирпича, длинное, одноэтажное, назначение которого осталось для меня тайной, зато я знала точно: рядом с этим зданием есть калитка, и выходит она напрямую к дверям кухни нашего ресторана, так что я могу оказаться там буквально через пару минут.
Даже если дверь закрыта, кто‑нибудь из кухонных работников мне откроет, услышав звонок.
Я ускорила шаг и, войдя под арку, убедилась, что подворотня вовсе не была пуста – в глубине, возле бывшего пивбара, стояла машина. Во дворе‑колодце ее увидишь не сразу, тем более что ни одно окно сюда не выходило, а фонари здесь сроду не водились. Очень возможно, что в темноте я бы заметила машину уже после того, как благополучно на нее наткнулась, но за минуту до этого вспыхнули габаритные огни, а я инстинктивно прижалась к стене, хотя и не знала, чего следует опасаться. «Всего», – подсказал внутренний голос, а я разозлилась. Стоит машина в подворотне, ну и что? В этот момент дверь открылась, показался человек, огляделся и зашагал в сторону вожделенной калитки, а машина плавно тронулась с места. Деваться мне было некуда: выскочить из подворотни на улицу я не успею, укрыться не смогу, значит, единственно правильное решение – идти вперед по своим делам и ни на что не обращать внимания. Вспыхнули фары, а я вновь прижалась к кирпичной стене, прикрыв лицо рукой от ослепительного света. Огромный темный «мерс» проплыл мимо, в нескольких сантиметрах от моих ног. «Чтоб тебе пропасть», – от души пожелала я и побежала к калитке.
Она была открыта, и дверь в кухню тоже. Здоровущий парень в белой куртке без рукавов посмотрел на меня неодобрительно:
– Дверь запри, бродят туда‑сюда. Нашли место…
– А кто сейчас прошел? – не сдержалась я, хотя прекрасно знала, что дело это не мое, а от чужих надо держаться подальше.
– Сейчас? – нахмурился шеф‑повар, – Почем я знаю? Мне только и смотреть, кто тут ходит.
– Ладно, не ворчи, – попросила я и, прошмыгнув мимо, вышла в коридор. Свернула к бытовке и нос к носу столкнулась с Валькой.
– Скандалишь? – спросил он с печалью.
– И в голове не держала. Парень сделал мне предложение, я не смогла его принять, а он страшно разозлился. При чем здесь я?
– Ага. Я так и подумал. Может, стоит сменить работу?
– С какой стати? Мне здесь нравится. И люди такие милые… – Валька стоял передо мной, сунув руки в карманы брюк, раскачиваясь с пятки на носок, и сверлил меня взглядом. – Только не говори, что прибыл специально из‑за этой глупой потасовки, – попросила я.
Валька обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Пойдем в буфет, выпьем чего‑нибудь, раз уж я среди ночи сюда приперся.
– Мне на службе нельзя.
– Не смеши, – фыркнул Чижик, и мы пошли в буфет.
Выпили коньяка и закусили лимоном, за этим занятием меня и застал Владимир Юрьевич. Я мысленно чертыхнулась и уставилась в его глаза со всей невинностью, на которую в тот миг была способна. Владимир Юрьевич поздоровался с Валькой, косясь на меня, и спешно покинул буфет.
– Будет цепляться, скажи мне, – хмыкнул Чижик, глядя в спину моему начальнику, и, похлопав меня по руке, удалился.
– Еще налить? – спросила Зинка‑буфетчица.
– Не‑а. Хватит.
– Уж что да, то да. Второй день на работе, а уже дым столбом.
Я развела руками, демонстрируя тем самым мои искренние сожаления, и решила заглянуть в зал, проведать Зойку и узнать, как там без меня справляются девчонки.
Я шла по коридору, боковая дверь открылась, и появился Владимир Юрьевич.
– Ты как вошла? – спросил он тихо.
– Куда? – не поняла я.
– Не ори. В ресторан как вошла? Ведь ты была на улице, а Кувалда курить отправился.
– А… через кухню. Дверь открыта…
– Знаю, что дверь открыта… – Владимир Юрьевич посмотрел как‑то странно, подумал, нахмурился и заявил:
– Слышала пословицу: «Кто много видит, тот долго не живет»?
– У меня зрение плохое, – честно ответила я, а Владимир Юрьевич вдруг пробормотал: «Черт», я проследила его взгляд и на мгновение увидела тень на противоположной стене.