Переулков в старом городе сколько угодно, в один из них я и нырнула, пристроила машину и дала краткое наставление Денису: из машины не выходить, головы не поднимать, сидеть тихо и ждать меня.
– Мотор не глушить? – осведомился он.
– Не глуши. Я могу задержаться, так что не беспокойся и постарайся уснуть.
Я бодро зашагала под проливным дождем к кафе и уже через минуту выглядела мокрой курицей. В холле попыталась придать себе сносный вид, стоя перед зеркалом, но только рукой махнула. Парень за стойкой взглянул на меня удивленно: в заведении отдыхали человек двадцать, почти одни мужчины, у окна сидели две девицы в компании парней, но вид имели такой, что отличить их от спутников было бы затруднительно.
Я попросила чашку кофе и устроилась возле стойки, прикидывая, как половчее начать разговор.
– Вот погодка… – покачал головой парень за стойкой и посмотрел за окно.
– Да… Однако посетители у вас есть, несмотря на дождь.
– Эти постоянно сидят, хоть не закрывай бар вовсе…
– Я ищу знакомого, как‑то видела его здесь. Высокий, рыжеватый, волосы длинные, собраны в хвост…
Я продолжила описание, но парень слушал без интереса, потом сказал:
– Да здесь полно таких… может, и знаю, о ком вы, а вот так сразу не сообразишь.
– У вас найдется карандаш и бумага? Я вам его нарисую.
– Да? – Он вроде бы заинтересовался, как видно, особых забот у него в тот вечер не было, и парень искал возможность развлечь себя. Я быстренько набросала портрет по памяти, он наблюдал за мной и улыбался. – Здорово, – сказал, когда я закончила. – Это Суслик. Точно. Здорово похож.
– Суслик? Это что, фамилия такая?
– Нет, конечно. Фамилия Рубин, зовут Дима. Он здесь часто бывает, живет по соседству. Правда, последние дни куда‑то запропал. Может, в отпуск уехал?
– А где он работает, не знаете?
– В Гражданпроекте. Он раньше в фотолаборатории работал, энтузиаст своего дела, чокнулся совсем на этой почве. Потом контора их развалилась, он мыкался туда‑сюда и устроился в Гражданпроект, тоже что‑то по фотографии. Я в таких делах не смыслю, но знающие люди говорят: талант у него. Вообще‑то он с чудинкой. Вы хоть разговаривали с ним или он вам издалека понравился?
– Издалека. Я была с приятелем, он подошел к этому Диме, я обратила на него внимание. Приятеля расспрашивать постеснялась. А сейчас еду мимо, думаю, отчего б не зайти наудачу?
– Не было его несколько дней, не повезло вам. Но он появится, так что заходите. Живет за углом, дом 3, а квартиру не помню.
– Ничего, – я улыбнулась. – Я ведь к нему в гости не собираюсь.
– А кто ваш приятель?
– Андрей Суворин. Может, знаете.
– Конечно, знаю. Только вас я с ним раньше не видел.
– Ничего удивительного, встречаемся мы нечасто.
– А вы знаете, что Андрея убили? – спросил бармен, пристально глядя на меня. К счастью, к стойке подошел клиент, и он ненадолго отвлекся, а вернувшись к разговору со мной, проницательностью в глазах уже не пугал.
– Как убили? – очень натурально удивилась я. – Когда? Меня не было в городе дней десять.
Парень принялся излагать свою версию гибели Андрея, она была впечатляющей, но с реальными событиями сходства практически не имела. Однако кое‑что полезное я узнала: Андрей учился с Димой Рубиным в одном классе, и дружили они со школы, бармен это знал доподлинно, потому что тоже был их одноклассником. Потом дружки вроде бы повздорили и виделись неохотно: Андрей шел в гору, а у Димки жизнь не складывалась. Начались взаимные обиды и упреки.
Начались взаимные обиды и упреки. Ко всему прочему, Димка парень чудной, с «закидонами», ладить с ним непросто. Последнее время им интересовались какие‑то типы, и он, узнав об этом, вроде бы испугался. Может, потому и носа здесь не кажет. Хотя трудно предположить, что он натворил что‑нибудь, не тот человек… Я выпила три чашки кофе и уже собралась уходить, как парень вдруг сказал:
– А вот и он…
И точно, я повернула голову и увидела Рубина.
– Привет, а тебя девушка ждет, – засмеялся бармен. Дима хмуро уставился на меня и сказал:
– Я вас не знаю.
– Давайте отойдем в сторону и познакомимся, – предложила я. Он согласился весьма неохотно.
– Где‑то я вас видел, – заметил он устало. – Вы кто?
– Я знакомая Андрея Суворина. Была с ним в тот вечер, когда вы ему пленку продали.
– Какую пленку? – испугался Дима. – Ничего я ему не продавал.
– Слушайте, я не следователь и ловить вас на лжи не собираюсь, но должна предупредить: в городе появились фотографии с этой пленки. Они попали к разным людям. Один тип, тот, что на них запечатлен, этим очень недоволен. Вы знаете, каким образом появились на свет божий эти снимки. Значит, должны понимать, какой подвергаетесь опасности.
– Но почему я? Я ж ничего… Кто вас послал?
– Никто. Я пришла предупредить. Андрей погиб, а теперь мертвы его убийцы, я думаю, особого желания продлить список своим именем вы не испытываете.
Он облизнул губы и нахмурился.
– Я здесь ни при чем. Меня попросили, я сделал. А разве откажешься? – Парень был так взволнован, что половину фраз проглатывал. – А потом исчезли. Вроде работа насмарку. Тут как раз явился Андрей, увидел одну фотографию, аж затрясся. Ну и… Я без денег сидел, вот и продал. Они сами виноваты, я так и сказал…
Из этого маловразумительного монолога я вынесла впечатление, что Дима не понимает, в какой переплет он попал, поэтому сурово напомнила:
– Хороший свидетель – мертвый свидетель. Вы поняли, о чем я? – и направилась к двери, он кинулся за мной.
– Подождите, кто вас послал? Ведь не Татарин же, правда?
– Я пришла по доброте душевной, – ответила я и вышла на улицу.
Разговор, несмотря на некоторую сумбурность, кое‑что прояснил: некто, желая держать на крючке Логинова, поручил Диме сделать фотографии. Он их сделал, но по какой‑то причине интерес у заказчика к ним остыл, а есть надо каждый день. Андрей, для целей, одному ему ведомых, купил фотографии. Вряд ли он хотел шантажировать Логинова, это кажется маловероятным, но, безусловно, надеялся извлечь для себя какую‑то выгоду. Благодаря моим воровским замашкам пленки он лишился. Логинов, каким‑то образом узнав о пленке, послал к нему ребят с поручением. Парни перестарались, и Андрей погиб. Затем они вышли на меня, может, Андрей успел рассказать о том, что я украла пленку, после чего и переключились на мою особу. Хотя могло быть наоборот: Андрей молчал, они его убили, а меня и Дениса искали как свидетелей своего преступления и, вполне возможно, проявляли инициативу, не ставя об этом в известность Логинова. Потому он и удивился моему звонку. Теперь, когда я послала фото, он, конечно, понял, где пленка, а заодно решил и от подручных избавиться. Версия понравилась мне необычайно, даже дождь уже не досаждал так, как час назад, ну идет себе и пусть идет. Под дождь лучше думается.
Итак, что‑то в нашей истории наконец прояснилось, но как выбраться из передряги, по‑прежнему виделось смутно. Тут меня посетила еще одна мысль: если Вася и его дружок мертвы, возможно, для Дениса опасность миновала, покойников не судят и как свидетель он теперь трепета не вызывает. А вдруг они думают по‑другому? Нет, мальчишке пока лучше побыть со мной.