Брюнет пристроился на широком подлокотнике дивана и сказал:
– Я сам по себе. Ну что, голуби? О чем беседу ведете, что мутите?
– Он вчера в парке был, – сказала я Андрею, но продолжала таращиться на брюнета.
Несмотря на подозрения, что жизнь мою встреча с ним не украсит, я подумала, что он точная копия мужчины моей мечты: скор на расправу и одним своим видом повергает в трепет врагов. В мечтах он был ласков и нежен и любил меня больше собственной жизни. Короче, суров со всеми, но нежен со мной. Как одно может сочетаться с другим – не спрашивайте, не знаю. На то и мечты. Очень захотелось влюбиться, но этому здорово препятствовало одно обстоятельство: как‑то угадывалось, что ответного чувства тут не дождешься.
– В парке? – переспросил Андрей, я кивнула, а брюнет усмехнулся:
– Был, был. Кто тебя так отдубасил?
Андрей машинально коснулся рукой подбитого глаза.
– Нарвался на придурков, – туманно ответил он, продолжая смотреть на брюнета с нерешительностью, толком не зная, что теперь делать. Я, кстати, тоже не знала, но уже жалела, что сюда заявилась. Друзья у Андрюхи как есть разбойники, не зря бабка говорила: связался с дурной компанией.
– Значит, вчера вы встречались в парке, – продолжил брюнет. – А конспирацию‑то развели, – покачал он головой с усмешкой. – Кого боялись?
Я перевела взгляд на Андрея, отвечать на этот вопрос надлежало ему.
– Никого я не боялся, – пожал он плечами не слишком уверенно.
– А ты что скажешь? – задал мне вопрос брюнет.
– Ничего.
– Правда? Тебе какой глаз меньше жалко, левый или правый?
– Женщин бить не хорошо, – поспешно сказала я.
– Не хорошо, но иногда полезно. Сегодня как раз такой случай.
– Да ты кто такой? – вдруг рявкнул Андрей, наверное, вспомнив, что он мужчина. Очень вовремя.
Внучок шагнул навстречу брюнету, сжав кулаки. Тот стремительно поднялся и выбросил вперед руку, угодив здоровенным кулачищем внучку в нос, я зажмурилась, представив на мгновение, каково это. Внучок взвыл, а когда я вновь открыла глаза, он стоял, согнувшись, брюнет завернул ему руку за спину. Андрей отчаянно закричал:
– Отпусти, идиот, руку сломаешь…
В общем, все, как в моих любимых фильмах, с одной лишь разницей: я оказалась среди тех, кого обычно колотят.
Андрюху он отпустил и сел на диван рядом со мной. Внучок зажимал нос ладонью, запрокинув голову, я бросилась в кухню и вернулась с полотенцем. По дороге мелькнула мысль рвануть к входной двери, но шансы показались так себе, да и Андрея бросать одного жалко, все‑таки бабкин внук. Он с благодарностью мне кивнул, а брюнет, поглядывая на его манипуляции с полотенцем, заметил беззлобно:
– Сам напросился. Валяй, рассказывай, что у вас за дела? – смотрел он теперь на меня, а значит, и отвечать надлежало мне.
– Он внук Миланы Теодоровны, я у нее работаю. Сиделкой. Бабка собралась помирать и попросила разыскать внука. Он у нее пять лет не показывается…
Далее я продолжила повествование, ничего не упуская. Брюнет кивал головой, вроде бы соглашаясь, а Андрей был занят своим носом.
– Ага, – сказал незваный гость, когда я закончила. – Значит, ты Андрей Ильич Костюков?
Андрей покосился на меня, потом на брюнета и ответил с большой неохотой:
– Предположим.
– Так не пойдет, – осадил брюнет. – Да или нет?
– Задолбали, – по слогам произнес внучок. – На хрена я только в это ввязался?
– Жду ответа, как соловей лета, – поторопил гость.
– На хрена я только в это ввязался?
– Жду ответа, как соловей лета, – поторопил гость.
– Чего ты к нему пристал? – влезла я, потому что считала Андрея почти родственником и мне было его искренне жаль. – Андрюха, иди, умойся, – заботливо предложила я.
– Да никакой я не Андрюха, – досадливо рявкнул он. – Вон паспорт лежит в верхнем ящике. Я – Волков. Константин Волков.
«Голову морочит этому гаду, – сообразила я. – Косит под хозяина квартиры».
– А Андрюха где? – спросил брюнет.
– Понятия не имею. Я его в жизни не видел.
Между тем гость достал паспорт из указанного места и полистал его. Я тоже свой нос сунула. В паспорте фамилия Волков и на фотографии, безусловно, красавец‑блондин. Фальшивыми документами обзавелся?
– Сегодня рано утром притащились два придурка, – ворчливо продолжил Андрей, то есть уже Константин. – Тоже про этого Андрея спрашивали. Отметелили, будь здоров. Ребро наверняка сломали, уроды. Я на такое не подписывался, никто не говорил, что мне станут ребра ломать.
– Зачем же ты себя за бабкиного внука выдавал? – перестав понимать что‑либо, спросила я.
– Деньги обещали, – огрызнулся он.
– Давай‑ка поподробнее, – тут же влез брюнет.
– Да пожалуйста, не собираюсь я молчать… кто эту кашу заварил, тот пусть и расхлебывает.
При слове «каша» на ум тут же пришла Теодоровна и под ложечкой противно засосало.
– Короче, я в театре играю… Чего смешного? – вдруг напустился он на брюнета. – Окончил театральное три года назад. И оказался здесь, в этой помойке, то есть в вашем драматическом театре. Старые пердуны Гамлета играют, а у меня роли десятого плана.
– Да? – нахмурилась я. – А живешь шоколадно.
– Это потому что вкалываю как проклятый. Диджеем на радио, свадьбы веду и так далее… Меня, между прочим, на кастинг в Москву приглашали, будут снимать сериал… Кастинг завтра, и куда я теперь с такой рожей?
– Ты про Андрюху давай, – напомнил брюнет.
– Несколько дней назад ко мне обратились с предложением… Пообещали приличные бабки. Надо было разыграть одну дурочку.
– Какую дурочку? – брякнула я.
– А ты догадайся, – съязвил Костя.
– Меня, что ли?
Оба гнусно усмехнулись.
– Я должен позвонить ей, то есть тебе, и предложить встретиться. Примерный текст скинули по электронной почте. Можете в комп заглянуть. Мое дело напустить таинственности, за мной следят и все такое.
– Зачем? – вновь спросила я.
– Откуда мне знать? – заорал Костя. – Мне сказали, что это просто шутка. Девка, мол, помешалась на шпионских фильмах.
– И ты поверил? – хмыкнула я.
– Сколько тебе заплатили? – спросил брюнет.
– Штуку баксов.
Брюнет присвистнул:
– Надо бы сообразить: штуку баксов за ерунду не платят.
– Хорошо, – кивнул Костя. – Я корыстен. При слове «деньги» у меня начинается сердцебиение. Купился и остался в дураках. Довольны?
– Валяй дальше, – кивнул брюнет.
– Я позвонил, назначил встречу. Пришла вот эта красотуля. – Слово «красотуля» звучит куда хуже, чем красавица, а он еще произнес его с большим презрением. Может, я не так шикарно выгляжу, как его блондинки, но это не повод… – Отбарабанил свой текст и пошел себе из парка.