– Я не сука, у которой весенняя течка.
– Я так не думал, – ответил он, убирая руки, я облокотилась на перила и попросила:
– Дай закурить.
Он прикурил сигарету сначала мне, потом себе и встал, облокотясь на перила, рядом.
– Зачем ты дразнишь Дениса? – спросила я. – Мы вроде бы партнеры или нет?
– Конечно, девочка, что еще?
– Еще ты мне не нравишься. Мне не понятно, что тебе надо.
– Разве я не говорил?
– Слушай, я не верю, что ты вольный охотник. Сколько бы ты ни пытался выглядеть лихим парнем с развитым чувством юмора, у тебя на лице написано, кто ты.
– И кто же я?
– Ты не из тех, кто станет делиться. Повадка у тебя волчья.
. – И все это ты прочитала в моем лице? – Он покачал головой. – Надо что‑то делать с физиономией.
– Мне совсем не хочется оказаться рядом, когда ты начнешь делить добычу, – мрачно заметила я. – От тебя за версту несет опасностью.
– А от тебя сексом, девочка. Знаешь, какая у тебя походка? Облизнись, милый.
– Я попробую ходить иначе.
– Не получится, – покачал он головой. – Кстати насилие и секс всегда ходят рядом и прекрасно уживаются. – Он провел рукой по моему лицу. – Тебе нечего бояться. Ты ведь это чувствуешь. Я знаю. Чувствуешь. Чутье у тебя тоже волчье. Разве нет?
– Чего ты хочешь от меня? – теперь я уже злилась.
– О господи, – хохотнул Равиль. – Разве это и так не ясно? Ты спрашиваешь смешные вещи, девочка.
– Мне не нравится этот разговор, – сказала я, бросив сигарету и пытаясь уйти. Равиль преградил мне путь.
– Не спеши, детка.
– Убери руки, – попросила я. – Мне не нравятся твои слова, мне не нравится твой взгляд, ты сам мне не нравишься.
– Ты просто боишься, – засмеялся он.
– Боюсь, – кивнула я. – Мне не нравятся люди с волчьей повадкой.
– По‑моему, мы отлично подходим друг другу. Ты слишком красива, чтобы быть одной. Некрасивой женщине защитой служит ее некрасивость, а такие, как ты, постоянный объект для насилия. Нормальный здоровый мужик просто не может не желать тебя. Ты сама его и провоцируешь, хоть и боишься.
– Может, мне плеснуть себе в лицо серной кислоты? – поинтересовалась я.
– Лучше завести стоящего мужика, при котором все остальные будут облизываться на расстоянии.
– Стоящий мужик – это, конечно, ты?
– Когда ты стараешься думать, у тебя неплохо получается.
– Боже, – усмехнулась я. – Сколько слов из‑за того, что женщина послала тебя к черту. Обратись к психологу. Ты из тех идиотов, которые лезут на стену, услышав «нет».
Он усмехнулся, и его усмешка мне не понравилась, я хотела перевести разговор в шутку, но опоздала: Равиль резко развернул меня, ткнув лицом в перила, обхватив рукой за плечи. Я пробовала высвободиться, но хватка была железной, рука его нырнула под подол, а вкрадчивый голос произнес над самым ухом:
– Я мог бы сделать это прямо здесь, слышишь, девочка?
Огни внизу исполняли хоровод, горло стиснул ошейник, мешал вздохнуть.
– Нет, – с трудом разжав челюсти, сказала я. Хватка ослабла, я выпрямилась и повернулась. Равиль смотрел на меня без улыбки, глаза в полумраке странно мерцали.
– Я мог бы сделать это сейчас, – повторил он.
– Я убью тебя, – сказала я, – клянусь, я убью тебя.
– Очень страшно, детка. Хочешь, скажу, почему я этого не сделал? У меня хватает ума понять: ты не из тех, кого можно заставить, если я это сделаю, мне никогда не получить тебя.
– Я рада, что ты это понял, – хватая ртом воздух, сказала я.
– У меня было время, – усмехнулся он, потом наклонился ко мне очень низко, к самому лицу, и заговорил тихо, едва слышно:
– Тебе будет хорошо со мной, клянусь, тебе будет хорошо. Я попрошу только раз, слышишь, а потом ты сама будешь просить меня сделать это.
Балюстрада сжалась до размеров булавочной головки, и мир был крошечным шариком, и воздух, тяжелый, тягучий, пропитанный насилием и сексом, сдавливал виски и холодил душу. Он не коснулся меня, он стоял рядом и смотрел, а меня била дрожь и крик рвался из горла, захлебываясь где‑то на полпути.
– Ты чертов сукин сын, – сказала я и влепила ему пощечину. Все встало на свои места: мир, балюстрада и огни внизу.
– Никогда больше не делай этого, – спокойно сказал Равиль, закуривая.
– Извини, – ответила я, – ей‑богу, у меня нет привычки раздавать пощечины, согласись, ты здорово постарался. Извини.
– Забыли, – равнодушно отозвался он и сразу улыбнулся. – У тебя испуганный вид.
– Это не вид испуганный, это я до смерти перепугалась. Я не хочу такого врага. У меня здоровье не то.
– Тебе нечего бояться.
– Пожалуйста, не зли Дениса. Если уж мы ввязались в это дело, попытаемся хотя бы относиться друг к другу по человечески.
– Твой Денис не так хорош.
– Давай исходить из того, что я его люблю.
– Чушь. Любовь – привилегия мужчины. Женщина ищет в мужчине защиту, обменивает свое тело на безопасность, пищу и счастье. В природе все разумно.
– Боже мой, где ты этого нахватался?
– Я наблюдательный.
– Тогда ты должен заметить, что я и он…
– Пока я заметил только одно: ты поторопилась с выбором, а теперь не хочешь в этом признаться и продолжаешь упорствовать. Он не нужен тебе.
– Чего ты добиваешься этими разговорами?
– Чтобы ты подумала, присмотрелась и в нужный момент сделала правильный выбор. Можешь спорить со мной сколько угодно, но придет день, и ты скажешь: «Ты был прав, Равиль». Хочешь, поспорим на мою долю?
– Теперь я точно знаю, ты чокнутый, – покачала я головой. – Не трогай Дениса, пожалуйста.
– Где он, твой Денис? Где наш крутой парень? Я ведь мог ударить тебя, господи, да я мог изнасиловать, а он сидит в ресторане, в надежде, что возле твоей юбки я разговорюсь.
– Это не правда, – разозлилась я.
– Запомни, девочка, мужик, если он чего‑то стоит, никогда не подставит женщину. Конечно, если она дорога ему. Идем, – он взял меня за руку. – Твоему Денису не терпится узнать, развязала ты мне язык или нет.
Мы вернулись в зал. Люська танцевала с блондином, дамы за соседним столом выглядели скучными. Денис окинул нас хмурым взглядом.
– Где ты была? – спросил он.
– На воздухе. Равиль настойчиво предлагал переспать с ним.
– Ну и что? – усмехнулся Равиль. – Половина мужиков в этом кабаке хочет того же. Это нормально.
– Мы знакомы несколько часов, а ты меня уже достал, – покачал головой Денис.
– Слушай, парень, если уж она выбрала тебя, присматривай за девочкой. Она слишком красивая, чтобы болтаться одной среди всякого сброда. Тебе не пришло в голову, что ее могут обидеть?
Денис пошел пятнами и стал медленно подниматься, я схватила его за руку.