– А не хило менты живут в этом городишке, – заметила сестрица. – Если тачка его, конечно.
– Свистнул, наверное, – презрительно сказала я. Макс открыл дверь и плюхнулся на заднее сиденье, хоть его и не приглашали.
– Сматываетесь? – спросил он, обращаясь ко мне.
– Уезжаем.
– А как же Сашка? Ты вроде бы собиралась за него замуж?
– Я передумала. Заведу собаку. Сказал «всего доброго» и выметайся.
– У меня есть идея насчет флигеля, – вдруг заявил он. Мы с Мышильдой разом повернулись и уставились на него.
– Насчет какого флигеля? – уточнила Мышильда.
– Вашего, конечно. Марья Семеновна под трель соловья мне историю вашего семейства поведала. А я вот все думал: почему ваш троюродный брат во флигеле копал?
– Да не тяни ты за душу, – разозлилась сестрица. Максим придвинулся к нам и заговорил:
– Копать надо точно во флигеле. Братец‑то прав. Сокровища там.
– Чепуха, – покачала я головой. – Что, по‑твоему, прадед родному сыну соврал?
– Сыну он сказал правду. Только когда он клад зарывал, его могли выследить. Химка‑ключница, к примеру. И потом перепрятать, сообщив об этом сыну. Оттого у него план другой и рыл он во флигеле.
Мы переглянулись, а Мышильда тихо сказала:
– У меня еще семь дней до конца отпуска.
– За семь дней мы таких дел наворотим! – заявила я и стала разворачивать «Фольксваген».