Три стола, вдоль стен шкафы с пожелтевшими папками, и такая тишина, точно я не в госучреждении, а в чистом поле. Я уже совсем было собралась кричать «ау», но тут боковая дверь открылась, и в комнату вошла женщина лет сорока.
– Здравствуйте, – улыбнулась я, стараясь произвести хорошее впечатление.
– Здравствуйте, – кивнула женщина, устроилась за столом и сказала:
– Садитесь. Что вы хотели?
– Можно узнать адрес?
– Фамилию, имя, год рождения знаете? – Она протянула мне листок бумаги и авторучку. – Пишите. – И стала набирать номер телефона.
– Надя, это я… посмотри… – Женщина взяла из моих рук листок и прочитала:
– Басманов Алексей Петрович, тридцать пять лет… да… Подождите секунду, – кивнула она мне, помолчала, вертя в руке карандаш, и вновь заговорила:
– Ага… нет… Отчество правильно написали? – спросила она меня. – Может, Иванович?
– Петрович.
– Такого нет…
– Тогда, может быть, Басманова Полина Витальевна? – торопливо сказала я. И через минуту получила адрес: улица Бабеля, дом пятьдесят два, квартира шесть.
Именно он значился в паспорте Полины. – Они муж и жена, – заметила я, глядя на женщину.
– Нет такого в городе, – выписывая мне квитанцию, пояснила женщина. – Точнее, не прописан.
– А как его можно найти?
– В каком смысле? – не поняла она.
– Ведь где‑то он прописан, я точно знаю, раньше они жили вместе, возможно, он уехал? Когда люди выписываются, они обычно сообщают, куда…
– Это вам в ЖКО надо.
– Не могли бы вы мне помочь? – собравшись с духом, спросила я.
Она помолчала, едва заметно пожала плечом и сказала:
– У нас же горсправка, а не милиция… Пропавших мы не разыскиваем.
– Я понимаю,.. – С минуту мы смотрели друг на друга.
* * *
– Можно попробовать, – вздохнула женщина. –Но это будет стоить дороже, и обещать ничего не могу. Ваш Басманов в паспортном столе мог сказать, что в Москву поехал, а укатил в Урюпинск. Вот и ищи ветра в поле… Таких возможностей у меня, конечно, нет.
Я аккуратно положила перед ней купюру.
– Позвоните через два дня, – торопливо убрав деньги, сказала женщина и записала номер на клочке бумаги. – Меня Алла Геннадьевна зовут.
– Спасибо, – я широко улыбнулась и покинула комнату.
Андрей стоял возле «Форда» и заметно нервничал.
– Куда тебя носило? – накинулся на меня.
– Надоело в машине сидеть…
– И дверь не заперла, а если б угнали?
– Да я вон в том дворе прогуливалась, за машиной приглядывала…
– Приглядывала, – передразнил он, но уже вполне успокоился и ворчал больше для порядка. Как видно, визит прошел успешно, высокое чело разгладилось, а через несколько минут он даже принялся насвистывать. – Куда теперь? – спросил миролюбиво.
– Ты знаешь, где улица Бабеля?
– Найдем, – кивнул он.
Улица Бабеля находилась в новом районе, дом пятьдесят два ничем не отличался от сотни других подобных домов. Серый кирпич, девять этажей, застекленные лоджии.
– Ты надолго? – забеспокоился Андрей, высаживая меня возле первого подъезда, И показал на сотовый, который лежал на панели. – Кирилл позвонить может…
– Скажешь, что мы в кафе, а я в туалет вышла… Он зло фыркнул, но возражать не стал.
– Кирилл позвонить может…
– Скажешь, что мы в кафе, а я в туалет вышла… Он зло фыркнул, но возражать не стал. Шестая квартира была на втором этаже – тяжелая бронированная дверь, «глазок». Я нажала кнопку звонка и долго слушала переливистую трель.
Никто открыть не пожелал. Постояв без всякого толку несколько минут, я развернулась, с намерением удалиться, но тут наверху хлопнула дверь. На лестнице появилась девчушка лет двенадцати и посмотрела на меня с подозрением.
– Извините, вы Басмановых из шестой квартиры не знаете? – спросила я.
– Они тут не живут… тут никто не живет, – уточнила девочка. – Давно уже.
Вы у мамы спросите, она дома. Девятая квартира…
Я поднялась на третий этаж и позвонила. Дверь открыла молодая женщина, посмотрела недоуменно, я внутренне напряглась, но узнавать меня она и не думала.
– Извините, я по поводу ваших соседей из шестой квартиры…
– Вы из ЖКО, что ли?
– Я из горэлектросети, – лихо соврала я.
– А‑а, они тут не живут, но за квартиру платят. Платежки в наш ящик бросают, их‑то еще в прошлом году сломали, вся местная шпана в нашем подъезде, не знаю, как еще стены целы, а ЖКО до этого дела никакого. Теперь бросают все платежки нам. Я храню, вдруг хозяева спросят?
– А где они, вы не знаете?
– Понятия не имею. Они здесь и не жили. Года четыре назад приехали, ремонт затеяли, а потом – ни его, ни ее. Хотя, может, и приходят, я ж не слежу.
– А вы хозяйку хорошо знали?
– Да я ее и видела‑то раза три. Доведись у подъезда столкнуться, и то не узнаю.
«Так оно и есть», – мысленно согласилась я и, простившись, вернулась в машину.
Мое маленькое расследование зашло в тупик. Полина вместе с мужем некоторое время жили здесь, а потом переехали в новый дом. Тому, что Полина прописана в старой квартире, может быть множество объяснений, прописка сейчас никакой роли не играет. Именно поэтому Алексей Петрович, купив дом, не пожелал в нем прописаться. В конце концов, имеет право. Сегодня утром меня кому‑то показывали, мужчине лет шестидесяти, в светлом костюме, брюнету с короткой стрижкой. Приехал он на шикарной машине в сопровождении охраны. Номер я записала, только что мне это дает? Загадок все больше, а вот с правильными ответами туго, точнее, их вовсе нет.
Андрей уже некоторое время колесил по центру, время от времени поглядывая на меня.
– Сколько нам еще кататься? проявила я интерес.
– Почти два часа, – ответил он. – Может, в кино сходим? Все лучше, чем без дела бензин переводить.
– Сходи, – кивнула я. – А мне надо прогуляться. Мои слова вызвали сильнейшее беспокойство.
– Куда это? – покусав губы, спросил он.
– Ближе к дому. Высади меня возле церкви и заезжай через час.
– Так ты в церковь хочешь? Я тебя на стоянке подожду.
– Подожди.
Придя таким образом к соглашению, мы повернули в сторону дома. Андрей приткнул машину недалеко от ограды и полез за журнальчиком, который валялся на заднем сиденье, а я пошла в церковь. Убедившись, что Андрей уткнул нос в журнал, я юркнула за угол и осторожно выглянула: так и есть, дом отлично виден.
Отсюда он выглядел еще более мрачным, точно декорация к фильму ужасов. Слева от меня находилась церковная сторожка, возле одной из ее стен были свалены бревна, как видно, предназначенные для ремонта колокольни. Воспользовавшись тем, что вокруг ни души, я устроилась на верхнем бревне почти с удобствами. Из‑за сторожки со стороны дома увидеть меня вряд ли могли, так что я не особенно беспокоилась.
К сожалению, внизу ничего интересного не происходило.