– Дверь заприте! – прокричали мне вдогонку. Нижний этаж был пуст, по крайней мере, ничто ну намекало на присутствие людей, а вот наверху кипела работа: стучали молотком, что‑то отпиливали и даже матерились. Я торопливо поднялась по крутой лестнице и нос к носу столкнулась с парнем лет двадцати семи в черном свитере, с длинными, заплетенными в тугую косичку волосами.
– Где можно увидеть Морозова? – неожиданно пролепетала я.
– Я Морозов, – слегка удивился он. – А в чем дело? Теперь пришла моя очередь удивляться; парень вовсе не соответствовал представлению о художнике Морозове, которое успело у меня сложиться. Тот казался мне пожилым, склонным к сентиментальности и обязательно с бородой.
– Вы извините, что от дел отрываю, – собравшись с силами, сказала я. – Можно с вами поговорить? Пять минут?
– Почему пять? – хохотнул он. – У нас вся жизнь впереди. Пройдемте вот сюда, здесь стулья найдутся, если поискать.
Один стул действительно нашелся, на него было предложено сесть мне, а Морозов устроился на подоконнике. На меня он смотрел с удовольствием, пожалуй, чересчур пристально, я даже собралась было испугаться, но одернула себя: «Он художник».
– А вы очень красивая, – вдруг заявил он. – Я бы с удовольствием написал ваш портрет. Вот так, сидящей у окна, чтобы свет падал справа…
* * *
– Я, собственно, за этим и пришла, – сказала я с улыбкой.
– Да? – Он вроде бы удивился.
– Да. Я знаю, у вас скоро выставка, вряд ли есть время, но, когда она закончится, можно я вам позвоню?
– Разумеется. Сейчас со временем действительно не очень, все самому делать приходится… А откуда интерес к моим работам?
– У нас есть общая знакомая. Вы писали ее портрет.
– Да? Кто же это?
– Ефимцева Полина…
– Ефимцева? – Лицо его приобрело озадаченное выражение. – Не знаю такой, – сказал он убежденно. Пришла моя очередь удивляться.
– Как же так? Портрет подписан вами, и она мне рассказывала… Светлые волосы, короткая челка, очень красивые глаза… Полина Ефимцева?
– А… Полина, – обрадовался он. – Она что, замуж вышла? – Не знаю, – испугалась я.
– У нее теперь фамилия другая. По крайней мере, я ее знаю как Басманову.
Полина Басманова, точно. Я рисовал ее прошлым летом. Теперь ясно…
– А вы не знаете, где она сейчас? – решилась я.
– В каком смысле? – удивился Морозов.
– Мы познакомились несколько месяцев назад, а потом она исчезла. Я звонила, даже ездила к ней на улицу Бабеля… Она не собиралась уезжать?
– Нет, – покачал головой Морозов. – Хотя кто ее знает… Полина многое может себе позволить: денег куры не клюют. Слушайте, а чего вы ее на Бабеля искали, у нее же дом в центре… надо же, забыл, как улица называется, там еще рядом церковь на пригорке.
– Нижнеглинская, – подсказала я.
– Точно… Дом найдете сразу, какое‑то совершенно нелепое сооружение, дрянная иллюстрация к «Трем мушкетерам».
– Так это ее дом? – вырвалось у меня.
– Кажется, она говорила, что дом принадлежит ее знакомому. Он режиссер, что ли, или что‑то в этом роде, сейчас в Москве, а Полина присматривает за домом, ну и сама там живет, совмещает, так сказать, приятное с полезным, хотя я бы в таком доме и дня не смог прожить.
– Значит, вы считаете, что она здесь, в городе?
– Не знаю, может, и нет… Последний раз я ее видел месяца три назад.
Да, точно, мы встретились в центре, в кафе. Но она не говорила, что собирается уезжать.
– А кого‑нибудь из ее подруг вы знаете?
– Насколько мне известно, – засмеялся Морозов, – у Полины никогда не было подруг.
– Думаете, она нарочно от меня прячется? – догадалась я.
– Это на нее похоже. Не могу сказать, что очень хорошо ее знаю… Прошлым летом она пришла в галерею и заказала мне портрет. За сумасшедшие деньги, между прочим. Я назвал сумму для смеха, а она возьми да и согласись. А когда я не хотел брать, обиделась. Так вот, знакомство наше было деловым, но писал я ее долго. Мы о многом болтали… Человек Полина не простой, честно скажу: малоприятный, но в ней что‑то есть… Например, тайна… Тайн у нее вообще в избытке, хотя по большей части это скорее игра. В общем, довольно интересная женщина. После окончания работы мы несколько раз встречались случайно. Вот, собственно, и все.
– А она не могла уехать за границу?
– Чего Полина особенно терпеть не могла, так это заграницу. По крайней мере, сама неоднократно говорила об этом.
– Ясно. Что ж, попробую ее найти.
– Смотрите, – усмехнулся он, – возможно, делать этого не стоит.
– Почему вы так думаете?
– Вдруг она не обрадуется?
– Мне бы только знать, что с ней ничего не случилось.
– Уверен, с ней полный порядок. Такие, как Полина, редко попадают в передряги.
Мы еще немного поговорили, в основном о моем будущем портрете, потом я простилась и отправилась в гостиницу.
По дороге я купила все местные газеты и, как только вошла в номер, с трепетом развернула одну из них. О вчерашней аварии было написано много.
Потратив на чтение около часа, я вздохнула и отшвырнула газеты, хмурясь и покусывая губы. Оказывается, об аварии не только писали – местное телевидение и даже первый канал уделили ей внимание. Происшедшее в самом деле впечатляло: от бензовоза и «Форда» практически ничего не осталось, сгорели еще четыре машины, шесть столкнулись. Есть жертвы, в том числе я и шофер бензовоза. Что произошло в действительности, объяснить никто не пытался. В основном отделывались общими фразами: страшная трагедия, чудовищной силы взрыв и прочее в том же духе. Два тела до сих пор не опознаны. Тело водителя бензовоза и мое даже обнаружить не удалось. Предположительно, Басманова П. В., находясь за рулем «Форда», грубо нарушила правила дорожного движения, бензовоз попытался уйти от столкновения, его развернуло поперек дороги… а дальше все понятно. Бензовоз принадлежал частному лицу, водитель следовал от нефтебазы к месту работы на объездную дорогу. Напарник в этот день заболел и остался дома… Я не выдержала и засмеялась. Дураку ясно, все подстроено заранее. Тело шофера вряд ли найдут, скорее всего он так же, как и я, сидит где‑то, боясь нос высунуть, хотя ему могло повезти гораздо меньше, чем мне, а Кирилл таким нехитрым способом избавился сразу от обоих. Но в то, что парень возомнил себя камикадзе, верилось с трудом.
Я нервно вышагивала по комнате. Чепуха получается: паспорт на имя Ефимцевой – липа чистой воды, настоящая фамилия Полины – Басманова, и ее не далее как со вчерашнего дня числят в покойниках. А главное, она совершенно на меня не похожа, то есть определенное сходство, как я уже говорила, было, но никто и никогда нас бы не спутал. Значит, меня вынудили изображать Полину только для того, чтобы убить. К этому можно прибавить визит человека, который слышал голос Полины и даже видел ее из окна. Все это здорово похоже на алиби.
Возможно, от жены Алексей Петрович избавился гораздо раньше, хотя не исключено, что настоящая Полина пока жива и ей грозит смертельная опасность: раз уж она «погибла», дружкам не составит труда разделаться с ней по‑настоящему.