– Ваня тоже там будет? – насторожилась я.
– Разумеется. Мы все там будем.
План дома, где жила Полина, впечатлял. Особняк со множеством комнат, бильярдная в подвале, сауна и настоящий бассейн.
– Кто этот человек? – в который раз спросила я.
– Какой? – хмыкнул Кирилл Сергеевич.
– Прекратите. Кто он?
– Скажем, он очень богат. Вас устроит мой ответ?
– Хорошо. Тогда по‑другому: на чем он разбогател?
– Сие мне неизвестно. Клянусь. В настоящее время он отошел от всех дел, живет уединенно, почти не покидает дом, общается с ограниченным кругом людей и очень желает вернуть свою жену. Для того чтобы в течение двух часов изображать Полину, вы знаете достаточно.
Я проснулась довольно поздно, около девяти, и удивилась: Кирилл Сергеевич был ранней птахой, и обычно в это время мы уже начинали занятия, а сегодня меня почему‑то не разбудили. Не успела я подумать об этом, как в дверь настойчиво постучали и в комнату вошел Кирилл Сергеевич – надо сказать, впервые за то время, что я жила здесь.
– Доброе утро, – улыбнулся он, не как обычно, краешком губ, а широко и вроде бы даже счастливо.
– Случилось что‑нибудь? – спросила я, натягивая одеяло до подбородка.
– В общем, да… Мы едем к вашему мужу.
– Сегодня? – Голос мой дрогнул.
– Через полтора часа. Надеюсь, этого времени вам хватит на сборы. Помните, что я говорил о косметике… Жду в гостиной. – Он развернулся, чтобы уйти, а я позвала испуганно:
– Кирилл Сергеевич…
– Не волнуйтесь, у вас все получится. И не забудьте: вы теперь Полина, Полли – ей так больше нравится.
Он вышел, а я некоторое время лежала, глядя в потолок, затем отправилась в ванную. Вернувшись оттуда, обнаружила на кровати два чемодана с поднятыми крышками, в обоих была женская одежда. Покопавшись немного, я констатировала, что со вкусом у Полины проблемы: много дорогого и совершенно, с моей точки зрения, бесполезного тряпья. Я выбрала легкий костюм, белый в черный горошек, приготовила плащ (с утра было пасмурно) и устроилась перед зеркалом.
Расчесалась, нанесла на лицо макияж, потом щелкнула замками чемоданов и, прихватив плащ, спустилась вниз (чемоданы я оставила в комнате, не хватает только самой их таскать, когда в доме двое мужчин).
Кирилл Сергеевич ждал в гостиной, сидя в кресле перед телевизором. Он критически оглядел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул.
– Отлично. По дороге заедем в парикмахерскую, и тогда вас родная мать не различит. – Он как‑то странно хихикнул, выключил телевизор и позвал:
– Иван.
Тот незамедлительно появился с чемоданами в руках. Возле крыльца стоял «Мерседес» черного цвета. Загрузив чемоданы в багажник, Иван сел за руль, а мы с Кириллом Сергеевичем устроились сзади. Я сцепила пальцы, чтобы не видеть, как они дрожат.
– Волнуетесь? – Кирилл Сергеевич коснулся рукой моих ладоней и легонько их сжал.
– Волнуюсь, – зло ответила я.
– Все будет хорошо. Вот увидите. Почему‑то я в этом сильно сомневалась.
Дом, где жил мой мнимый супруг, находился в центре города. С проспекта мы свернули на улицу поменьше, я успела прочитать название: Покровская. Слева промелькнуло здание банка, затем школа и несколько жилых домов. Дорога вывела нас к церковной ограде, мы, следуя вдоль нее, свернули налево. Местность здесь холмистая, дорога спускалась вниз, в сторону реки, мы оказались в тихом переулке и притормозили возле металлических ворот. В переулке стоял только один дом, до центральной улицы несколько минут прогулочным шагом, но ощущение было, что мы где‑то за городом.
Церковь на холме, прямо под нами еще одна улица, но, чтобы попасть на нее, нужно сделать приличный крюк, и никакого жилья по соседству. Огромный дом фасадом на церковь был обнесен высокой оградой из красного кирпича. Чугунные ворота, рядом калитка с переговорным устройством.
Иван посигналил, ворота открылись, и мы въехали во двор. Теперь дом был хорошо виден и поражал не только размерами, но и архитектурой. Должно быть, проектировал его сумасшедший: прямоугольная башня в центре и две круглые по бокам соединены между собой двухэтажными строениями с высокими покатыми крышами. В целом сооружение напоминало европейский замок эпохи крестовых походов или тюрьму. Тюрьму почему‑то больше. Сходство подчеркивали тяжелые ставни на окнах и решетки в узких бойницах боковых башен. Окна центральной башни были стрельчатыми, с зеркальными стеклами. Хозяин – оригинал, но одно несомненно: здесь не просто большие деньги, это чертово сооружение обошлось владельцу в сумасшедшую сумму.
Мои размышления прервало появление собак: три добермана с громким лаем выскочили из‑за ближайшей башни, я испуганно посмотрела на Кирилла Сергеевича, а он торопливо сказал:
– Не беспокойтесь, собаки здесь недавно… Вслед за собаками появился высокий светловолосый парень в джинсах и черной водолазке. Он кивнул нам, отогнал собак, и мы вышли из «Мерседеса». На ногах я едва стояла, и первый шаг мне дался с большим трудом.
– Не волнуйтесь, – шепнул Кирилл Сергеевич. – Все просто отлично. И помните: вы у себя…
Парень распахнул широкую дубовую дверь и первым вошел в дом. Мы оказались в огромном холле. Узкие окна‑бойницы с решетками, несмотря на весенний день, почти не давали света, бронзовые бра терялись на стенах из красного кирпича, так что холл выглядел невероятно мрачным.
– Алексей Петрович в библиотеке, – сказал наш провожатый, и мы стали подниматься по лестнице, затем прошли длинным темным переходом с низкими сводами и оказались в центральной башне.
Если я ничего не напутала с планом, библиотека находилась на втором этаже.
Парень распахнул перед нами дверь, и мы вошли в огромную комнату с двумя стрельчатыми окнами. Три стены комнаты были заняты книжными полками от пола до самого потолка. Я пробежалась взглядом по корешкам книг и не сразу обратила внимание на хозяина: он сидел в кресле рядом с журнальным столом, заваленным газетами. На столе горела лампа: несмотря на время суток, в библиотеке было темно, по крайней мере для того, чтобы читать.
– Добрый день, Алексей Петрович, – сказал Кирилл. Парень как‑то незаметно исчез, а я, вспомнив инструкции, села в кресло, закинула ногу на ногу и закурила, не глядя на предполагаемого мужа. Зато он смотрел на меня очень пристально.
Я здорово нервничала, боясь, что он заметил, как у меня дрожат руки, дважды чиркнула зажигалкой без всякого толку и с остервенением запустила ею в стену напротив.
– Черт…
– Здравствуй, Полли, – сказал Алексей Петрович. Голос звучал тихо, в нем слышались странные просительные интонации. Он помедлил и добавил виновато:
– Извини, что не вышел тебя встречать.
– Как‑нибудь переживу, – огрызнулась я, Он замолчал, по‑прежнему приглядываясь, а я возвысила голос:
– Кто‑нибудь даст мне наконец прикурить?
Кирилл Сергеевич торопливо чиркнул зажигалкой, а потом отошел к окну и замер спиной к нам.
– Я очень рад, что ты вернулась, дорогая, – сказал Алексей Петрович.
– В самом деле? А вот я не очень. Меня тошнит от этого дома. Вроде бы я уже говорила об этом? Нет? Так вот: меня тошнит от этого дома, и я ничуть не рада, что вернулась. Но раз уж мне все‑таки пришлось вернуться, я рассчитываю на то, что меня оставят в покое… – Я поднялась с намерением покинуть библиотеку, Алексей Петрович попытался приподняться в кресле, вскрикнул:
«Полли» – и вдруг рухнул на пол.