Вчера тебя не было, так он расстроился. Надю расспрашивал, посидел минут пятнадцать и отчалил… А сегодня, как вошел, первым делом спросил: здесь ли ты. Сидит, глазами шарит… Выйди в зал, осчастливь человека.
– Может, ты все выдумываешь? – на всякий случай спросила я, приглядываясь к парню.
– Не выдумываю. Я уже и справки о нем навела. Своя фирма, занимается компьютерами. Не женат. Старше тебя на четыре года. Квартира в центре, говорят, выглядит шикарно. “Трехсотый” “Мерседес”.
– Слушай, Юлька, – немного помедлив, вздохнула я. – А тебе не кажется, что люди влюбляются как‑то иначе?
– Не кажется. Приглядись к человеку, уверена, он тебе понравится. Симпатичный, вежливый. И не бабник… была у него любовь, но с месяц как кончилась.
– Что так?
– Так. Роман с замужней женщиной чреват, знаешь ли… особенно если муж не слесарь нашего жэка, а… – договорить Юлька не успела, вошел Максим, наш бухгалтер, и сунул ей под нос какие‑то бумаги.
Слушая их болтовню вполуха, я продолжала наблюдать за Валерой. Юлька, конечно, права: он симпатичный. Можно сказать, красивый. Модная стрижка, тонкий нос с горбинкой, яркие глаза, чувственный рот и подбородок с ямочкой. Я покосилась на свое отражение в зеркале. Что ж, судя по всему, мы будем выглядеть неплохой парой. Я попыталась представить себя рядом с этим человеком и в конце концов решила: “А почему бы и нет?” – и отправилась в зал.
Юлька оказалась права, он действительно меня высматривал. Стоило мне появиться в зале, как Валера приободрился и повеселел, поглядывая на меня с заметной нежностью. Я улыбнулась пошире и поздоровалась, он поднялся из‑за стола и сказал:
– Извините, я хотел бы с вами поговорить. Пять минут… пожалуйста.
Пять минут растянулись на полчаса, впрочем, я об этом не пожалела. Старательно изображала деловую независимую женщину и наблюдала за своим собеседником. Впечатление сложилось хорошее.
Поздним вечером, закончив рабочий день, мы с Юлькой выпорхнули на крыльцо и увидели неподалеку от папиной машины “трехсотый” “Мерседес”.
– Ты собиралась ночевать у нас, – вздохнул папа, проследив мой взгляд. Юлька дала мне легкий пинок и зашипела:
– Топай.
Я потопала, Валера вышел мне навстречу, широко улыбнулся и распахнул дверь своей машины. Папа взирал на все это без энтузиазма. Подождал, пока мы отъедем, и только тогда устроился в кабине.
– Куда? – бойко спросил Валера, а я ответила:
– Домой. Извините, я сегодня очень устала.
Через двадцать минут я появилась в доме отца, вызвав недоумение у него и сильный гнев у Юльки.
– А где этот тип? – спросила она.
– Не знаю. Должно быть, у себя дома.
– А почему, интересно?
– Первый час ночи. Это нормально.
– Ничего не нормально… – начала она, я махнула рукой и удалилась в ванную.
Возникнув оттуда через десять минут, я невольно услышала разговор между отцом и Юлькой. Беседовали они в кухне довольно громко.
– Ты эгоист, Павел, – выговаривала отцу подружка. – Ты до сих пор не можешь понять, что твоя дочь взрослая женщина.
– Вовсе нет, мне просто не нравится твое желание сосватать ей кого попало.
– Что значит “кого попало”? – обиделась Юлька. – Валера очень приличный парень. Я узнавала. Деньги, в отличие от ее бывшего супруга, зарабатывает сам, к тому же красавец.
– Пусть Машка сама решает, и торопить ее ни к чему…
– Конечно. Девка год живет одна. С такой‑то красотищей.
Девка год живет одна. С такой‑то красотищей. Это нормально?
– Она уже раз выскочила замуж. И что? Еле‑еле смогли избавиться от этого придурка.
– Про замужество пока нет и речи.
– Тем более…
– Что “тем более”? – Юлька даже голос повысила. – Ты сегодня при виде кавалера такое лицо состряпал, что Машка чуть ли не раньше нас домой приехала.
– Выходит, я виноват?
– Прекрати трястись над ней, точно она пятилетняя. Когда мы с тобой познакомились, я домой заявилась через три дня, кажется?
– Ну что ты равняешь? – развел руками папа. – Машка… как бы это сказать…
Пока папа не брякнул лишнего и не успел поссориться с Юлькой, я возвестила о своем появлении громким кашлем.
– Ругаетесь? – спросила и полезла в холодильник.
– Не‑а, – ответила Юлька. – Я с твоим отцом ругаться не могу. Не получается.
– Верю, – кивнула я. – У меня тоже не получается.
Мы сели пить чай, весело поглядывая друг на друга, папа, судя по всему, был счастлив, время от времени посматривал на Юльку, словно хотел сказать: “Разве нам втроем плохо?” В принципе, я была с ним совершенно согласна. Красавец Валера был мне без надобности, но и Юлька, конечно, права: что‑то я заневестилась. Потому с Валерой продолжала встречаться так, на всякий случай.
Он заезжал за мной на работу, мы где‑нибудь ужинали, а потом он отвозил меня домой. Пару раз мы целовались, сидя в машине, он напрашивался в гости, но я не пригласила. Тут уж ничего не поделаешь – не лежит душа. Надо бы честно сказать парню, что ухаживания его дело зряшное, но отважиться на это я не могла. В общем, романа все никак не получалось.
Юлька то злилась, то жалела меня, и Бог знает, чем бы все это кончилось, но тут произошло событие, начисто изменившее всю мою жизнь.
Как‑то вечером Валера, встретив меня возле ресторана, вдруг сказал:
– Поедем ко мне.
– Я сегодня хотела к своим… – туманно ответила я.
– У тебя есть повод считать, что я могу вести себя не по‑джентльменски? – серьезно спросил он. Я, конечно, смутилась и стала лепетать что‑то маловразумительное. Кончилось тем, что мы поехали к нему.
Свернули во двор девятиэтажного дома, выглядевшего очень прилично, и Валера весело сказал:
– Третий этаж, пять окон с этой стороны, боковая лоджия… – На этом его веселье вдруг кончилось. Валера покраснел, сунул руку в карман пиджака, чертыхнулся, извинился и заявил:
– Надо же, оставил ключи на работе…
Врал он так же хорошо, как я, ерзал и томился, старательно избегая моего взгляда. К этому моменту я уже заметила, что в трех из пяти окон горит свет, так что если Валера и забыл ключи на работе, то проблем возникнуть не должно. Хотя, может, он свет тоже забыл выключить, только ведь включать его с утра без надобности – весна.
– Что ж, – торопливо кивнула я, видя, в каком бедственном положении оказался мой спутник. – В следующий раз… тем более меня ждут дома.
Валера с заметным облегчением покинул двор, по дороге хмурился и все больше молчал, хотя и пытался быть галантным кавалером. Мне его секреты были неинтересны, и через полчаса я о них вовсе не вспоминала.
На следующий вечер он вновь меня встретил, выглядел то ли усталым, то ли расстроенным и вроде бы что‑то порывался рассказать. До откровений так и не дошло, и, отужинав, мы простились. Всю последующую неделю происходило примерно то же самое. Он томился, собирался с силами, ничего не объяснял и вроде бы страдал.
В пятницу, когда мы прощались возле моего подъезда, он неожиданно взбодрился и предложил:
– Маша, поедем завтра за город.