Такие радикальные меры не пришлись Диме по вкусу, физиономия его скривилась, но он взял себя в руки.
– Я не готов жениться.., в смысле, пока не готов.
Дима был женат уже трижды, и я охотно могла поверить, что привычку жениться он давно отнес к разряду вредных.
– Тогда просто скажи, что любишь ее.
– Да я по сто раз на дню… Боюсь, дело не во мне, – загрустил он. Тут официантка принесла ему кофе, Дима отвлекся, задержав взгляд на ее груди, а потом на ногах, и немного сбился с мысли. – О чем это я? Да.., боюсь, дело не во мне, – со вздохом повторил он. – Боюсь, кто‑то встал между нами.
– Боишься и продолжаешь пакостить, – покачала я головой.
– В каком смысле? – опешил Дима.
– Ты бы с продавщицами завязал.
– Какие продавщицы? – заволновался он. – Да мне и в голову… Наташка для меня… Да я жизнь за нее отдам, если хочешь знать!
– Тогда тем более завяжи, – гнула я свое. – Потому что Наташке продавщицы не нравятся.
– Катя, я тебе клянусь… Я пострадал совершенно безвинно. Она бы хоть подумала, ну разве можно равнять ее и какую‑то продавщицу?
– Равнять нельзя, – кивнула я, а Дима обрадовался:
– Вот…
– Но Наташка уверяет, что мужики козлы и извращенцы. На что угодно способны позариться.
– Это я козел? – опешил Дима.
– Я этого не говорила, – дипломатично ответила я. – Но с продавщицей завяжи.
Он с минуту на меня таращился, потом кивнул.
– Хорошо. Но у меня свои сомнения. Скажи по‑дружески, у Наташки кто‑то есть?
– Нет.
– Врешь.
– Не вру. Могу побожиться.
– Значит, она и тебе ничего не рассказывала, – загрустил Дима.
– Не может такого быть, – отвергла я эту мысль.
– Разные бывают обстоятельства, – хмуро продолжил Дима. – Вдруг он, к примеру, просил ее никому о нем не рассказывать?
– И Наташка такая дура, что послушает? – хмыкнула я.
– Почему дура? – растерялся Дима.
– Потому что если парень просит никому о нем не рассказывать, этому должна быть причина. Так?
– Конечно.
– Значит, следует побыстрее о нем узнать как можно больше. А как узнать? У людей поспрашивать. Значит, эффект получается обратный. В общем, если б он ее об этом попросил, полгорода уже бы знали.
Дима сидел столбиком, очень напоминая в ту минуту дядю Юру в нирване.
– Да‑а… – сказал он с печалью. – А может, она о нем помалкивала, чтоб Ленка мне случайно не проболталась?
Тут заскучала я. Ленке проболтаться ничего не стоило.
– Да что ты выдумываешь? Нет у нее никого.
– Катя, есть, – произнес Дима трагически. – Я чувствую. Любящее сердце не обманешь. Буквально за несколько дней до отъезда она очень переменилась. И я не удивлюсь, если в Геленджике она не одна. Потому и не хотела, чтобы я ее провожал. Один человек видел ее с каким‑то типом. Я стал ее расспрашивать, и она практически призналась.
– Это она нарочно, из‑за продавщицы.
– Встречалась с ним нарочно?
– Призналась. Ну, чтоб тебя позлить.
– Говорю, у нее кто‑то появился, – рассердился Дима. – Какой‑то тип. За несколько дней до отъезда. И мне надо знать, что это за сволочь такая… – Дима вдруг широко улыбнулся и придал голосу ласковость:
– Катюша, позвони Наташке и выспроси у нее об этом типе.
Только ненавязчиво. И про меня ничего не говори. – Тут он на меня посмотрел, моргнул и запечалился, должно быть, вспомнил мои недавние слова. – Чтобы не усугублять, – добавил он и замолчал.
– Хорошо, позвоню, – ответила я.
– А потом перезвонишь мне?
– Конечно. Только у нее никого нет.
Дима вроде бы опять разозлился, но взял себя в руки.
– Хочешь мороженого? – спросил он. – Или, может, выпьем чего?
– Я не пью.
– Ах, ну да.
Дима явно спешил от меня отделаться, и это сбивало с толку.
– Как твои дела? – решилась спросить я.
– Дела? Нормально. Если не считать Наташки.
– Говорят, у вас турфирму грабанули.
– А‑а.., да. Жуткая история. Охрану перебили.
– Ничего себе, – ахнула я, демонстрируя большую заинтересованность. – И чего?
Дима поморщился.
– Чего… Идет следствие.
– А чего взяли в турфирме?
– Да турфирма тут ни при чем, – неохотно ответил он. – Нас как раз и ограбили.
– Да ты что? – ахнула я.
– Ага. Не хотел говорить, чтоб Наташке отдых не портить.
– Надо ей сообщить, она сразу же приедет, чтоб поддержать тебя в трудную минуту.
– Нет уж, пусть отдохнет, она на нервы жаловалась.
– Дима, а что свистнули‑то? – нетерпеливо спросила я.
– Ты, главное, Наташке ничего не говори, а то и вправду прилетит. Украли деньги. Из моего сейфа. Клиент за квартиру расплатился, а банк уже закрыли, вот я и оставил деньги в сейфе до утра. А ночью сейф вскрыли.
– А охрана?
– Перестреляли охрану. Хорошо хоть живы, но все трое в реанимации.
– Ничего себе…
– Вот‑вот. Отморозки какие‑то.
– Как же они в здание попали? Чего в милиции говорят?
– Да ничего они не знают, – отмахнулся Дима в крайней досаде. – Говорят, преступников было двое. Или трое. Еще ноутбук у меня из кабинета сперли, а там все расчеты…
– Но улики‑то какие‑нибудь нашли? – не отставала я.
– Какие улики?
– Откуда мне знать? Но преступники всегда оставляют следы.
– Троих раненых охранников они оставили. Говорят, влезли через окно на втором этаже. Работали профессионалы… Не найдет милиция никого, вот увидишь.
«Профессионалов, может, и не найдут, – с тоской подумала я, – а нас запросто».
Тут Дима взглянул на часы и одарил меня очередной улыбкой.
– Ладно, Катюха, мне пора бежать. Отвезти тебя домой?
– Не надо.
– Ну, тогда пока. – Дима расплатился за свой кофе и пошел к выходу.
Но в машину он не вернулся, она продолжала стоять у обочины, а Дима в поле моего зрения так и не появился.
Я вышла из кафе и едва не столкнулась с Ленкой.
– Ну, что? Соблазнял?
– Что за дурацкие мысли!.. Переживает, что его Наташка бросит.
– Да? – Ленка была явно разочарована. – А про ограбление что сказал?
– Никого, говорит, менты не найдут, работали профессионалы.
– Это мы, что ли?
– Те типы, что деньги сперли. Слушай, а куда Дима делся?
– В магазин пошел.
– Он тебя видел?
– Нет.
– Вот что, пошли и мы в магазин.
– Зачем? У меня и денег‑то нет.
– В детективах подружки всегда за кем‑нибудь следят.