За дверью послышались шаркающие шаги, затем щелкнул дверной замок, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели я увидела лицо женщины лет сорока, узкое, носатое, со злыми глазками, которые впились в меня с подозрительностью.
– Вам кого? – спросила женщина, Юлька выступила вперед и с заискивающей улыбкой ответила:
– Нам бы Ольгу.
– Какую Ольгу? – нахмурилась тетка.
– Буренкову.
– Ну, я Ольга Буренкова.
Тетка еще не успела договорить, а до меня уже дошло: вышел конфуз. Девушка из той квартиры не могла быть Ольгой Буренковой, то есть, я хочу сказать, тетка, что стояла перед нами, никак не могла быть жилицей той квартиры, ни одна из увиденных там вещей женского гардероба ей явно не принадлежала.
– Простите, – слегка растерялась Юлька, успев сообразить, что тетка подозрительна и все наши расспросы наверняка воспримет в штыки. – Мы, наверное, ошиблись. Вам принадлежит квартира по улице Пирогова, дом 8?
– Мне, – заявила женщина.
– Вы ее сдаете? Кому?
– Никому. Квартира стоит сама по себе.
Мы с Юлькой переглянулись, подруга шагнула, придержала ногой дверь, чтобы Ольга ее не захлопнула, и заявила:
– Тогда вам надо срочно обратиться в милицию. В вашей квартире кто‑то поселился.
В душе Ольги Аркадьевны явно наметилась борьба: с одной стороны, ей очень хотелось выставить нас без объяснений, с другой – жизненный опыт научил ее избегать поспешных решений, и она жалобно спросила:
– Да вы кто?
Юлька сунула ей под нос свое журналистское удостоверение, и беспокойство Буренковой сменилось вялотекущей паникой.
Я решила, что Ольга Аркадьевна, скорее всего, заподозрила в нас тайных агентов налоговой службы, оттого и темнит. Юлькин жест с удостоверением показался мне не очень удачным, и я, предчувствуя полное поражение, вздохнула. Ольга Аркадьевна долго изучала удостоверение, беспокойно подергивая плечами. Юлька, интуитивно поняв, что тетка на распутье, но грех за собой знает и оттого боится, сказала сурово:
– Так кто живет в вашей квартире?
– Соседи нажаловались, да? – вздохнула Ольга Аркадьевна. Юлька кивнула с сочувствием. – Девчонка там живет. Из района приехала. Хорошая вроде девчонка. Одета прилично.
– Она учится, работает?
– Учится. На юридическом. Но родители не хотели, чтобы она в общежитии жила, вот и сняли квартиру, видно, не бедные.
– Вам ее кто‑то рекомендовал? – подала я голос, Ольга посмотрела на меня с недоумением. – Или вы объявление давали?
– Давала, – кивнула та. – В газете. Она на следующий день и позвонила.
– У вас ее паспортные данные есть? – спросила Юлька, а я напряглась, Буренковой пора бы поинтересоваться: а с какой, собственно, целью мы задаем все эти вопросы? Но она нырнула в квартиру, прикрыв дверь, а через минуту появилась вновь с листком бумаги в клеточку. Там были паспортные данные жилицы. Юлька извлекла из сумки записную книжку и тщательно все в нее переписала. Ольга Аркадьевна терпеливо ждала, поглядывая то на меня, то на Юльку.
– Что ж, – сказала подружка. – Спасибо вам большое. А когда вы видели Лену в последний раз?
– Девятого числа. Она позвонила и ко мне заехала. Деньги за квартиру привезла.
Мы попрощались и уже собрались уходить, когда хозяйка нас окликнула:
– А чего соседи‑то жаловались? – запоздало поинтересовалась она.
– Вы, главное, не беспокойтесь, – как могла, утешила ее Юлька, и мы поспешили ретироваться, пока Буренкова окончательно не пришла в себя и не вызвала милицию, а с ментами, понятное дело, нам встречаться совсем не хотелось.
– Саблина Елена Евгеньевна, – по дороге к машине бормотала Юлька. – Где ж тебя искать‑то?
– Логично начать с родителей, – предложила я. – Она из района, студентка, летняя сессия закончилась, вполне могла уехать на каникулы к своим.
– Могла, – кивнула Юлька. – Вот только квартиру в этом случае оставлять за собой неразумно, если на все лето уехала.
– Допустим, девушка из состоятельной семьи, легче два месяца платить за квартиру, в которой не живешь, чем в сентябре искать новую.
Я была уверена, что моя логика безупречна, и не могла понять, отчего Юлька морщится, со мной не соглашаясь.
– Не похожа она на студентку, – наконец заявила она.
– Не похожа? Так ты ее ни разу не видела.
– Что‑нибудь в ее квартире позволило тебе предположить, что девушка где‑то учится?
Тут я нахмурилась. И в самом деле, ни компьютера, ни учебников, ни тетрадей, вообще ничего связанного с учебой не было, зато тряпок оказалось более чем достаточно. Если Лена и была студенткой, то скорее нерадивой, и собственная внешность заботила ее много больше, чем приобретение знаний.
– Она могла соврать хозяйке, – помедлив, заметила я. – Сказать, что учится.
– А на самом деле?
– На самом деле она может заниматься чем угодно.
– Но, скорее всего, – предположила Юлька, – о роде своей деятельности она предпочитает не распространяться, в противном случае не вижу повода скрывать правду.
В замечании Юльки явно было рациональное зерно, я даже ощутила волнение и решила: мы на правильном пути.
– Поедем к ее родителям? – предложила я.
– Можно попробовать, – кивнула подруга. – Очень хочется выяснить, чем она здесь занималась. Но этого родители могут и не знать.
– Если девушка находится у них, у нее и спросим, – отмахнулась я, подумав, что чем скорее мы найдем девушку, тем быстрее вернемся к привычным делам, и мне не придется ломать голову, с какой стати нам прислали ключи от квартиры, где она жила.
В общем, я возлагала на эту поездку большие надежды, и мне не терпелось оказаться в родном городе Лены.
– Можно позвонить Пашке, – предложила я. – Пусть попробует узнать, есть ли среди студенток юрфака девушка с такой фамилией, а заодно и все об Ольге Буренковой.
Мы в этот момент уже направлялись в сторону объездной дороги, я притормозила и набрала номер Пашкиного мобильного, подозревая, что с работы он улизнул сразу вслед за мной. Пашка моему звонку не обрадовался, но обещал сделать все возможное. А я, взглянув на часы, решила, что на месте мы будем самое позднее через сорок минут. Районный городок, насчитывавший несколько десятков тысяч жителей, находился в сорока километрах от областного центра. Мы рассчитывали, что Ленины родные до сих пор живут по адресу, где она была зарегистрирована.
В город мы въехали через полчаса, на ближайшем доме увидели табличку с надписью «улица Кирова», и уже через десять минут тормозили возле нужного нам дома. Это было длинное унылое строение из темных, почти черных бревен, с покосившимся крыльцом и распахнутой настежь дверью. Из машины мы видели коридор, начинавшийся от этой самой двери и упиравшийся в стену напротив. Оконные рамы давно следовало заменить, покосившиеся наличники были выкрашены во все цвета радуги, что свидетельствовало о принадлежности комнат разным хозяевам. Хотя могла быть и другая причина.
– Состоятельные люди в таких домах не живут, – с сомнением глядя на меня, произнесла Юлька. – Хотя, может, они оригиналы?
Последнее замечание оказалось пророческим, оригинальности родителям Лены было не занимать, правда, свести знакомство мы смогли лишь с одним из «предков».