Антон закончил растираться, с отвращением посмотрел на свои мокрые джинсы, в свою очередь покосился на меня, а я предложила:
– Могу дать тебе футболку.
– Давай, – кивнул он.
В моей футболке с розовым мишкой на груди он выглядел забавно и заметно стеснялся своего вида, может, поэтому был чересчур молчалив. В машине стало жарко, но согреться я все никак не могла, да и в целом жизнь не слишкoм‑то радовала.
Расчесавшись и проведя рукой по подбородку со щетиной, отливавшей синевой, Антон неодобрительно хмыкнул, после чего мы плавно тронулись с места и направились в сторону реки.
– Куда мы? – робко спросила я.
– Подальше отсюда.
Лаконично, ничего не скажешь.
Взяв левее пристани, по новому мосту мы перебрались на другой берег и вскоре затормозили возле густых зарослей ивняка. Я мало что понимала, но решила держать язык за зубами. Надеюсь, моему новоявленному другу не пришло в голову искупаться, лично у меня на ближайшее время на любой водоем острая аллергия.
Выйдя из машины, Антон заглянул в багажник и вернулся с двумя одеялами.
– Мы будем загорать? – удивилась я. Антон счел вопрос язвительным и сурово ответил:
– Не знаю, как ты, а я хочу спать, чем и тебе советую заняться. Выйди на минутку, я сниму чехлы, надо их высушить.
Чехлы он снял и расстелил на еще мокрой от росы траве, вслед за ними пришла очередь промокшей одежды и обуви, затем он разложил сиденья в машине, бросил на них одеяла и сказал:
– Располагайся.
Я легла, завернулась в одеяло, испытывая настоящее блаженство, и уснула, кажется, мгновенно.
Проснулась я оттого, что рука онемела от неудобной позы, а еще от духоты. Духота, однако, показалась благом, я наконец‑то согрелась и внутренности не сотрясались мелкой дрожью. Разлепив глаза, я увидела прямо перед собой физиономию Антона, мы почему‑то лежали не на разных сидениях, а на одном и под двумя одеялами. Антон спал, запрокинув голову и приоткрыв рот, левая рука на моей спине, а моя на его груди. Черт‑те что…
Приподнявшись, я взглянула на часы. Полдень, не удивительно, что жарко. Стараясь не разбудить Антона, я распахнула дверь и вышла. Джинсы высохли, чехлы тоже. Я оделась, спустилась к речке и умылась. Возвращаясь к машине, увидела Антона, он натягивал джинсы, прыгая на одной ноге.
– Доброе утро, – сказала я и улыбнулась.
– Привет. Вроде уже день… – ответил он и добавил немного невпопад:
– Обувь, кажется, высохла.
Он отводил глаза и вроде бы испытывал неловкость, наверное, считал, что, пролежав со мной, обнявшись, несколько часов, нарушил супружескую верность. В общем‑то, я тоже так считала, оттого старалась не встречаться с ним взглядом.
– Есть хочется, – сказала я, устроившись на сиденье.
– Сейчас найдем какое‑нибудь кафе. Здесь полно всяких кафе, по крайней мере, четыре года назад они появлялись через каждые полкилометра.
"Что‑то он больно разговорчив, должно быть, совесть мучает».
Я кивнула, соглашаясь с ним. Он торопливо убрал одеяла, расчесался, взглянул на свою небритую физиономию и тяжко вздохнул.
– Думаю, следует побриться, – заметил Антон. – Ничего, если задержимся минут на пятнадцать?
– Конечно, – ответила я. – Я немного пройдусь, а ты не торопись, от голода я не умру.
Я направилась по извилистой тропинке вдоль реки, а когда вернулась, Антон уже закончил свой туалет. В машине невозможно было дышать от его одеколона, я поморщилась, придя к выводу, что у его жены плохой вкус, могла бы подобрать парню что‑то поприличнее.
Я открыла окно, а умные мысли оставила при себе. Через пятнадцать минут мы сидели в придорожном кафе, ели свинину «по‑боярски» и прикидывали, чем следует заняться в ближайшее время.
Через пятнадцать минут мы сидели в придорожном кафе, ели свинину «по‑боярски» и прикидывали, чем следует заняться в ближайшее время. Я боялась, что Антон, проторчав несколько часов в воде, скажет мне «прощай» и сбежит к супруге, но он оказался из тех, кто терпеть не может загадки и старается во всем разобраться. Загадок у нас имелось хоть отбавляй, так что семья его в ближайшее время не увидит.
– Ты уверена, что Витька погиб? – задал он мне совершенно неожиданный вопрос.
– Уверена, – ответила я испуганно и, помедлив, добавила:
– Почему ты спросил?
– Кое‑что наводит на интересные мысли, – пожал он плечами. – Мне не дают покоя Вовкины слова. Ведь он прошептал «шофер», так? А Витька был шофером у Щербатова.
– Ну и что? – пытаясь понять, куда он клонит, нахмурилась я.
– Я подумал, что, если ты немного исказила истину, что, если Витька жив?
– Спятил и убил всех этих людей? – не выдержала я. – А меня отправил к тебе, чтоб ты изловил его и упек в психиатрическую лечебницу? Такого даже в самом дурацком кино не увидишь. Я понятия не имею, что это за шофер, узнав которого Мансуров лишился жизни, но это точно не Витя. Когда я видела его в последний раз, он был тяжело ранен.
– Но не убит? – невинно поинтересовался Антон.
– У него не было шансов остаться в живых. Говорю тебе, он мертв.
– Я в этом не уверен, – ответил он и задумался. – Чем больше я размышляю над твоим делом, тем меньше оно мне нравится.
– Мне оно вовсе не по душе, – разозлилась я. – Но я хочу найти сестру, она у меня одна и…
– Не заводись, – вздохнул Антон и как‑то странно посмотрел на меня. – Надеюсь, ты понимаешь, если я не буду знать, что происходит в действительности, толку от нашей беготни по городу никакого.
– Я ничего не скрываю, – испуганно сказала я и посмотрела ему в глаза. Он немного посверлил меня взглядом, надо признать, без всякого толку, и остался недоволен.
– Как знаешь, – заметил он и уткнулся в тарелку. Аппетит у меня сразу же пропал.
Обед закончили в молчании, выпили чаю, и я решилась подать голос:
– Что будем делать?
– Попробуем узнать, что случилось с Петькой.
– А потом?
– Потом заглянем к Витькиной жене и любовнице Таболина.
– Зачем? – насторожилась я.
– Хочу выяснить, что это за таинственная баба, от которой оба спятили. Если подружка Таболина сообщит, где он сам, я буду просто счастлив.
Поразмышляв немного, я согласилась, что в сказанном есть резон, другого способа разыскать Таболина я просто не знала, но возвращаться в город после вчерашних событий ужасно не хотелось.
Антон достал телефон и набрал номер. Я была уверена, что он звонит жене Петра, и не ошиблась.
– Марина, это Антон, Петр не появился? – Услышав ответ, он помрачнел и спросил:
– Когда? – Через минуту дал отбой и начал кусать губу, должно быть, сам того не замечая.
– Что случилось? – робко подала я голос, разумеется, ничего хорошего не ожидая.
– Петьку нашли на железной дороге.
– Живого? – пролепетала я. Антон покачал головой. Я подумала и вновь решилась заговорить:
– Антон, а что, если это убийство никак с нами не связано? На железке он начальник охраны, кто знает, какие у них там дела?
– Вот мы и узнаем, – отрезал Антон и поднялся из‑за стола. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.