Пообещал позвонить, но не звонит. И на мои звонки не отвечает, его мобильный отключен. Просто не знаю, что мне делать…
– И никаких догадок, куда он мог уехать? – спросил Арсений. – Может быть, родственники, друзья?
– У нас нет родственников, по крайней мере близких. Друзей у Николая Ивановича тоже нет… так уж сложилось. Он, знаете ли, человек замкнутый… а еще на редкость деликатный, даже робкий. Всегда таким был, поэтому и не женился. Всю жизнь один. Я, когда овдовела, переехала к нему, чтобы помогать по хозяйству.
– Но… возможно, есть женщина, о которой вы просто не знаете, – вкрадчиво произнес Арсений. – И его отъезд связан с ней. Робкие люди иногда способны удивить…
– Что вы, дело вовсе не в женщине, потому что я хорошо с ней знакома. Они встречаются уже год, Коля прекрасно к ней относится, а ее дочку просто обожает.
– И им тоже ничего не известно о его отъезде?
– В том‑то и дело, что Лидочка ужасно беспокоится. Утром мне опять звонила… Ее дочка очень больна, нужна операция за границей, а у Лидочки денег на это нет. Николай Иванович обещал деньги найти, он знаком со многими богатыми людьми, и они захотели помочь ребенку. Деньги нужны в ближайшие дни, и вдруг Николай Иванович уезжает…
– Он предупредил ее о своем отъезде?
– Да. Звонил позавчера, сразу после разговора со мной. Просил не беспокоиться и заверил, что деньги к концу недели будут.
– До конца недели время еще есть, – пожал плечами Арсений, а я взглянула на него с суровостью: он‑то хорошо знал, что к концу недели Николай Иванович не появится, на его возвращение вообще рассчитывать не приходится, если он уже более суток мертв. «Бедная женщина», – подумала я и почувствовала угрызение совести. Разумеется, сказать ей правду мне и в голову не пришло, но чувствовала я себя с каждой минутой все хуже и предпочла бы оказаться как можно дальше отсюда.
– Вы думаете, ничего предпринимать не надо? – спросила Эльвира Ивановна, с надеждой глядя на нас, и я мысленно чертыхнулась.
– Даже не знаю, что вам посоветовать, – в раздумье произнес Арсений. – Надеюсь, он свяжется с вами в ближайшее время и все объяснит. Вы сказали, его мобильный отключен? На вашем месте я бы, наверное, обратился в милицию… если бы был уверен, что это не повредит брату.
– Не повредит? – насторожилась она.
– Извините. Совершенно нелепая мысль пришла в голову…
– Какая мысль? – перепугалась женщина.
– Нет‑нет… – отмахнулся Арсений, что лишь добавило женщине беспокойства.
– Скажите мне, я должна знать.
– Я просто подумал… что, если Николаю Ивановичу не удалось достать деньги и он решил… раздобыть их другим путем.
– Вы… вы считаете, он мог их… украсть? – пролепетала женщина, но вместо того, чтобы возмутиться, начала беспомощно оглядываться. – Боже мой… нет, нет… конечно, он очень любит Лидочку и на многое готов ради ее ребенка, но мой брат честный человек.
– Разумеется, – кивнул Арсений. – Простите, я не хотел вас обидеть.
– Боже мой, боже мой, – продолжала шептать женщина, перестав обращать на нас внимание, что позволило нам тихо подняться и покинуть ее квартиру. Подозреваю, она этого даже не заметила.
– Похоже, я ненароком угадал и покойничек действительно кого‑то ограбил, – весело заявил Арсений, когда мы выходили из подъезда. Тут он посмотрел на меня и нахмурился. – О чем ты думаешь с таким разнесчастным видом?
– Что теперь будет с девочкой? – вздохнула я.
Тут он посмотрел на меня и нахмурился. – О чем ты думаешь с таким разнесчастным видом?
– Что теперь будет с девочкой? – вздохнула я. Арсений закатил глаза.
– Маруся, если тебя так волнуют чужие дети, значит, пора заводить своих.
– Обойдусь без дурацких советов, – разозлилась я.
– Да? Знаешь, пожалуй, о детях и мне стоит подумать, потому что я тоже внезапно проникся…
– Ты? Сомневаюсь, что ты способен на подобные чувства.
– Почему это? Очень даже способен. И в доказательство готов помочь девчонке. А что? Узнаю, сколько стоит операция, и переведу деньги. После этого ты поверишь, что я созрел для отцовства?
– Как был выпендрежником, так им и остался, – буркнула я, садясь в машину.
– Ты упорно не желаешь замечать мои положительные качества.
– А они есть?
– Сколько угодно. Кстати, если неведомая Лидочка получит деньги, то будет уверена, что ее возлюбленный жив‑здоров, а это в наших интересах. Сестрица решит, что он денежки свистнул, и с милицией торопиться не станет. По справедливости раскошелиться должна твоя подруга, покойничек ее забота.
– Не советую ей говорить об этом, она еще оплакивает утрату двадцати тысяч долларов.
– Выходит, пострадавшей стороной снова стану я. Готов пожертвовать бабками, чтобы хоть немного вырасти в твоих глазах.
Раиса встретила нас с телефонной трубкой в руке.
– Есть предложение заняться благотворительностью, – осчастливил ее Арсений.
– Некоторые даже доброе дело способны превратить в балаган, – прошипела я, проходя в кухню.
– Чего опять делите? – нахмурилась Раиса.
Я включила чайник, не желая отвечать. Они о чем‑то говорили в гостиной, минут через пятнадцать Раиса появилась в кухне.
– Не переживай, Маруся, – сказала она. – Поможем девочке, глядишь, на том свете зачтется.
– Меня в этом доме кормить будут? – спросил Арсений, входя следом за ней.
– Ужин готов, – засуетилась подруга, тут я сообразила, что еще один член нашей команды отсутствует, и поинтересовалась:
– А где Витька?
– Спит. Выхлестал пол‑литра виски, животное. Прости, Сенечка, жаль было добро переводить, но это единственный способ хоть ненадолго от него избавиться. Вот послал господь тарахтелку, болтает без умолку, и добро бы, что интересное сказал. Не знаю ваших планов в отношении этого вредителя, но я с ним долго не выдержу. И чего мы его в лесочке не закопали? Лежал бы себе тихонький… – Раиса устроилась напротив Арсения и, подперев щеку ладонью, с умилением наблюдала, как он ест. Меня кормить, судя по всему, не собирались, пришлось самой о себе позаботиться. – Пока вы неизвестно где пропадали, – вновь заговорила Раиса, – я решила малость разузнать о нашем антикваре.
– О Никитине? – подняла я голову.
– Ага. Обзвонила знакомых барыг, кое‑кто имел с ним дело. – Тут и Арсений заинтересовался, а Раиса повеселела. – Дядька занятный. Годков ему уже за семьдесят, четыре месяца назад женился. Супружница на тридцать с лишним лет моложе, у нее взрослый сын, живет отдельно. Никитин по образованию инженер, вроде бы даже на заводе работал. Но всегда искусством интересовался. Однако интерес носил платонический характер, потому что беден был дядя, как и положено рядовому инженеру великой державы. А когда времена сменились, смог удивить. Кинул родной завод и открыл антикварный магазинчик. Торговал поначалу сущей ерундой, но буквально через пару лет смог так развернуться, что конкуренты только локти кусали.
– Странно, что я об этом Никитине раньше ничего не слышал, – почесав бровь, заметил Арсений.