Виктор опять замахнулся, а я засмеялась. – Хочешь меня ударить? – спросила насмешливо, рука его бессильно опустилась.
– Извини, – пробормотал он. – Все это… так больше жить невозможно.
– Ты прав, – кивнула я. – Давай разведемся.
Он весь как‑то сник, на глазах появились слезы.
– Я не могу без тебя, – сказал он жалобно. – Понимаешь? Ты хоть что‑нибудь понимаешь? Ты любила меня? Или все дело в моих деньгах?
– Было бы просто чудно, подавись ты ими однажды, – вздохнула я и попробовала уйти, но он вцепился в мою руку.
– Что случилось? – перешел он на жалобное поскуливание. – Почему мы живем как чужие люди? Ведь мы любили друг друга.
– Сомневаюсь, – усмехнулась я. – В том, что ты любил меня, разумеется. Мне как‑то трудно представить, что с большой любви можно спать еще с кем‑то.
– Лили…
– Замолчи. – Все‑таки он смог вывести меня из равновесия, теперь и я кричала:
– Тебе надо знать, что случилось? В самом деле, что? Сущая ерунда. Ты просто завел любовницу, которая собиралась родить тебе ребенка. Я правда тоже собиралась, но ведь детей много не бывает, когда у мужчины большие деньги.
Так что ли?
– Лия, я тебе клянусь, все это клевета…
– Разумеется. Ребенок не твой, секретарша тоже не твоя, а под машину она кинулась, чтоб испортить тебе настроение? Ах нет, конечно для того, чтоб я, узнав об этом, лишилась ребенка и заодно способности когда‑либо иметь его. Чертова баба, вот она кто, а ты невинная жертва обмана.
– Я клянусь тебе…
– Прекрати, – крикнула я.
– Прошло три года, – сжимая мои пальцы, заговорил он. – Неужели ты никогда меня не простишь?
– Не знаю, – честно ответила я и попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.
– Лили, послушай, еще не все потеряно, есть отличные клиники, я узнавал… Почему ты отказываешься от помощи? Ведь за эти три года… Я так люблю тебя, я все для тебя сделаю. Поедем за границу, вот увидишь… – Он обнял меня, я попыталась отстраниться и зажмурилась, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы.
– Мне никто не поможет, – прошептала я. – Никто. Я не хочу жить… не хочу… как ты мог… ты… я так любила тебя и ничего, ничего не осталось… Как ты мог? – Очередная истерика была не за горами, просто удивительно, во что вроде бы разумные люди способны превратить свою жизнь. – Лия, милая, послушай. – Он опустился передо мной на колени, это его излюбленная поза. – Я люблю тебя, я все для тебя сделаю, пожалуйста, Лия.
– Нам надо развестись.
– Нет, – испуганно вскрикнул он, вышло это почему‑то комично.
– Мы попытаемся… вот увидишь, все будет хорошо.
– Мы уже пытались. Сотни раз. Ты обещал быть терпеливым и я старалась забыть, честно старалась, только ничего не получается, ничего… Все бессмысленно. А теперь еще и деньги, ты помешался на них, без конца меня упрекаешь. Мне не нужны твои деньги, я хочу вернуться к своим родителям.
– Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю, я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лиечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… – В этом месте он как всегда зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. – Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… – Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул.
А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове, я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.
Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.
– Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, – сказала я, когда он немного успокоился. – Твои обвинения действуют мне на нервы.
– Ты с ума сошла? – нахмурился он. – Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? – Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, непохоже, что его здоровью что‑то угрожает.
– Оставь все любимым братьям.
Он скривился.
– Ну уж нет… Хочешь кофе?
– Тебе нельзя кофе, – устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.
– Ерунда, – отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на нем две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье мое любимое.
– Пить кофе в час ночи, – покачала я головой.
– Завтра отоспимся, у меня выходной, – сообщил он весело, затем лицо его приобрело серьезное выражение. – У тебя в самом деле никого нет? – Настойчивость вопроса меня беспокоила.
Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что‑то пронюхал?
– Пожалуйста, не начинай все сначала, – попросила я.
– Да‑да, конечно… – Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. – Тут фотография. Не хочешь взглянуть?
– Нет, – покачала я головой.
– Почему?
– Я не интересуюсь фотографиями.
– И все же, – с улыбкой змея‑искусителя заявил муж. – Я бы хотел, чтоб ты взглянула на это.
Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени.
Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.
– И что? – спросила я, поднимая глаза, муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.
– Кто этот молодой человек?
– Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть он член клуба или чей‑то приятель и мы оказались за одним столом.
– Ты уверена? – с издевкой спросил муж.
– Надо поклясться на библии?
– У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из‑за него ты хочешь развестись со мной?
Отвечай, ну? – Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.
– Убирайся к дьяволу, ты просто психопат. Тебе очень хочется застать меня с кем‑нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебе это удовольствие.
– Я все вытрясу из этого типа, – перешел муженек на зловещий шепот. – И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь, я твоего щенка…
– Замолчи, – вскакивая, заорала я. – Замолчи, что ты болтаешь?
Ты спятил…
Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню как его толкнула. Он налетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об угол камина глухо простонал и, кажется, потерял сознание.
Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь на мраморе камина.
– Виктор, – позвала я, опустившись перед ним на колени.