Со вчерашнего вечера, когда вновь увидела того парня. Азазель, злой дух пустыни. Вестник несчастья. Я думала, что беда грозит мне, а погибла Ольга. Случайно погибла? Что это за случайность, о которой некто знает заранее?»
– О господи! – воскликнула Нина Львовна, и этот возглас привел меня в чувство.
– Да не в этом дело, – перебила Юлька. – Произошел несчастный случай, то есть целых два несчастных случая. И очень хорошо, что в милиции так решили.
– Что‑то я тебя не пойму, – растерялась я.
– А если им придет в голову, что несчастный случай кто‑то подстроил? Кто, по‑твоему, первый попадет под подозрение? Начнется следствие… – Я смотрела на нее, не понимая, куда она клонит. – Что ж ты такая бестолковая, – вздохнула Юлька. – Шеф рассматривал кандидатуры трех человек на место вашего Юрьевича. Твою, Людкину и Ольгину. Теперь двое погибли. Что, по‑твоему, решат в милиции?
– Да ты спятила, – с трудом оправившись от услышанного, пробормотала я.
– Ничего подобного. Я‑то как раз рассуждаю здраво. Если им понадобится козел отпущения, они легко его найдут, стоит лишь переговорить с шефом. Я‑то тебя хорошо знаю, а вот менты нет. Задолбают вопросами. Где вы были вчера в восемь часов вечера?
– Она погибла в восемь? – спросила я.
– Не знаю я, когда она погибла.
– Я вчера весь вечер провела с парнем.
– Рада, что у тебя есть алиби, – хмыкнула Юлька. – Не смотри на меня так. Я вовсе не думаю, что ты имеешь какое‑то отношение к несчастным случаям. Но люди могут решить иначе: На фига тебе неприятности? Шеф завтра подпишет приказ…
– Юлька, – сказала я.
– Ну…
– Ты веришь, что кто‑то мог…
– Я даже думать об этом не хочу, потому что тогда выходит, что где‑то рядом бродит псих, к тому же убийца. Все начнут подозревать всех. И выйдет палата № 6, а не трудовой коллектив. Нам же здесь работать.
– Скажи, кто‑то в самом деле… – начала я, тщательно подбирая слова. – Кто‑то действительно думает, что я…
– Если только законченный идиот. А вдруг один такой отыщется в милиции? Ты ведь не считаешь, что Ольгу убили? – приглядываясь ко мне, спросила Юлька.
– Убить можно по‑разному. Можно испортить тормоза в машине, а можно довести человека до такого состояния, что он сам в столб въедет.
– Вот‑вот. Скажи это ментам, и тут такое начнется…
– Я знаю, что после гибели Людмилы Ольга здорово нервничала. И боялась.
– Чего?
– Азазеля, – поморщилась я, прекрасно понимая, как глупо это звучит.
– Я и говорю, палата № 6. Слушай, ты что, тоже боишься? – вдруг озарило ее. – Ты боишься, что… ведь и ты получила письмо.
Я не знала, что ответить. Я боюсь, потому что меня преследует злой дух? Это серьезный повод обратиться к психиатру. Я боюсь человека, который называет себя Азазель? Допустим. Только вот с какой стати неведомому мне человеку желать моей смерти? Когда я произнесла это вслух, получилось еще глупее.
– Да‑а, – покачала головой Юлька. – Просто не знаю, что сказать на это. Допустим, кто‑то имеет виды на место Сергея Юрьевича и сознательно доводит людей до такого состояния. Кто это может быть?
Я пожала плечами.
– Я даже не уверена, что это имеет отношение к работе.
– Ну, милая… тогда я не знаю, что и думать.
– Можешь узнать фамилию парня, что расспрашивал нас о Людмиле?
– Без проблем. Позвоню в отделение. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала…
– Узнай побыстрее. Я хочу пораньше уйти с работы.
Через полчаса Юлька положила на мой стол лист бумаги.
– Борисов Олег Михайлович, – прочитала я.
– Это тут неподалеку, – сказала она. – На Тимирязева. Хочешь, пойду с тобой?
– Пошли, – пожала я плечами. Но идти мне пришлось одной. Шеф, по словам Юльки, завалил ее работой.
– Я… я пришла поговорить с вами.
– Хорошо, – кивнул он. Кажется, ситуация его забавляла.
И пригляделась к нему. Он прав, в прошлую нашу встречу я была так потрясена гибелью Людмилы, что его лицо не осталось у меня в памяти, теперь я точно впервые видела его. Симпатичный молодой человек лет двадцати семи. Обручальное кольцо на пальце отсутствует. Впрочем, это ничего не значит. Хотя… возможно, я действительно вызываю у него симпатию, и у меня появляется надежда, что он хотя бы выслушает меня. Выслушать он обязан. Молчание затягивалось, я почувствовала еще большую неловкость, вздохнула и сказала:
– Вы, наверное, знаете. Еще одна девушка погибла.
– Какая девушка? – не понял он. – Что, кто‑то еще упал с лестницы?
– Нет.