Вытер потный лоб и, словно жалуясь кому‑то, пробормотал: – Ну, надо же…
– Это Эсмеральда? – все‑таки спросила я.
– Она самая, – кивнул он.
Милиция приехала минут через пятнадцать. Все это время мы с Сонькой находились возле служебного входа, не зная, можно ли нам уехать или необходимо дождаться милиции. Эсмеральду обнаружил охранник, но, может, и с нами захотят поговорить.
К моменту появления милиции из ресторана вышли еще двое мужчин, судя по костюмам и карточкам на груди, кто‑то из менеджеров, оба нервно переговаривались, предпочитая держаться подальше от трупа. Один то и дело повторял:
– Кошмар…
Второй был более деятельным.
– Лишь бы никто из клиентов сейчас не появился, – сказал он и посмотрел на нас с большим неудовольствием. – Когда, черт возьми, здесь будет освещение?
– Так ведь… – начал его спутник, тоже покосился на нас и замолчал.
– Вы можете ехать, – вдруг обратился к нам первый. – Вы ведь ничего не видели?
– Не видели, – замотала Сонька головой. – Но, наверное, лучше дождаться милиции?
Мужчина пожал плечами. Тут на стоянку въехала милицейская машина, из нее вышли трое и направились к охраннику, тому самому, что обнаружил труп и до сих пор стоял возле серебристой «Хонды». Говорили они громко, и кое‑что из их разговоров мы услышали.
– Видеонаблюдение есть? – спросил один из прибывших.
– У центрального входа, там тоже стоянка, но всего на шесть машин. Камера стоит и возле служебного входа, но стоянку она не захватывает.
– Чудненько. И охраны нет?
– Нет.
– Могли бы хоть фонарь повесить.
– Возле дома два фонаря, обычно света хватало, но сегодня один фонарь почему‑то не горит.
– Девушка из ваших клиенток?
– Она у нас работает.
Мужчина в костюме с карточкой на груди вышел вперед и торопливо заговорил:
– Ее зовут Ирина Емельянова, ее номер пользовался большим успехом у публики. Обычно у нее два выхода, заканчивает работу она около одиннадцати часов, но сегодня Ирина чувствовала себя неважно, выступила один раз и ушла раньше.
– Во сколько?
– Примерно в 20.15.
Милиционер взглянул на часы. Я тоже посмотрела. Без пяти минут девять. Если Ирина покинула ресторан в 20.15, а обнаружили ее тело минут двадцать назад, значит, находилась она здесь всего несколько минут до того, как охранник увидел труп.
– Охрана была в здании?
– Да, конечно.
– Выходит, никто ничего не видел?
– Мы вышли покурить, – торопливо заговорил охранник, косясь на типа в костюме. – Обратили внимание на машину. Я видел, как Ирина уходила, вот и подумал, чего она до сих пор не уехала? Решил взглянуть, а она… Две девушки появились здесь раньше нас, – он кивнул в нашу сторону. – Может, они кого‑нибудь заметили?
Один из приехавших направился в нашу сторону, между тем разговор продолжался:
– Сумка при ней была?
– Да, была. Маленькая такая…
– Осмотрите тут все как следует, может, сумку найдете. Ключей от машины тоже нет.
– Думаете, это ограбление? – подал голос тип в костюме.
– Похоже на то. Какой‑нибудь наркоман поджидал здесь подходящую жертву, и подвернулась ваша девчонка. Оказала сопротивление и получила по голове. Если бы она закричала, охрана бы ее услышала?
– Думаю, да… смотря как кричать.
– Обычно кричат громко.
– Моя фамилия Силантьев, – представился молодой мужчина, подошедший к нам.
– Моя фамилия Силантьев, – представился молодой мужчина, подошедший к нам. – Охранник сказал, что вы раньше, чем они, здесь появились.
– Да, – кивнула Сонька, я тоже кивнула, но в разговор вступать не спешила, потому что сообщить мне было нечего, и приглядывалась к тому, что происходит рядом с серебристой «Хондой». – Мы вышли из ресторана, – с воодушевлением затараторила Сонька. – У нас машина стоит вон там, – ткнула она пальцем в сторону сквера. – Потом решили немного прогуляться и вернулись. Тут охранники вышли.
– Никого на стоянке не заметили?
– Нет. Да мы и были здесь всего пару минут…
– Ясно. – Мужчина потерял к нам интерес, а Сонька выпалила:
– Я уверена, ее убили.
Следователь взглянул с недоумением. Мне его недоумение было понятно, разумеется, убили, раз труп лежит возле машины, но, оказалось, Сонька имеет в виду нечто совсем другое.
– Мы видели ее выступление в ресторане, – продолжала подруга, глаза ее сверкали, а голос взволнованно дрожал. – Эсмеральда, я хочу сказать… то есть Ирина, конечно. Эсмеральда – ее сценический псевдоним. Так вот. Она читала мысли… в общем, она сказала, что в зале находится убийца, то есть не совсем так. Она сказала, кто‑то в зале задумал убийство, и она прочитала его мысли.
Очень довольная собой, Сонька замолчала, следователь смотрел на нее, ожидая продолжения, а я вздохнула, сообразив, что именно подруга пытается ему втолковать.
– И что? – не дождавшись продолжения, спросил он.
– Как что? Разве непонятно? Она прочитала мысли этого человека, вот он ее и убил.
– Она правда мысли читает? – неизвестно к кому обращаясь, спросил дознаватель.
– Конечно.
– Я‑то думал, это что‑то вроде фокуса.
– Ничего подобного, – возмутилась Сонька. – Она прочитала его мысли, и он ее убил. Понимаете?
– Не очень, – честно сказал парень, я опять вздохнула и легонько пнула Соньку, чтоб она не увлекалась, не то нас в сумасшедший дом отправят.
– Ну, чего же тут не понять? – всплеснула подружка руками, досадуя на чужую бестолковость. – Он задумал преступление, потому и поспешил от Эсмеральды избавиться. Она же все знала.
– Ах, вот как.
– Надо срочно переписать всех, кто был в ресторане, потом выяснить, кто в момент преступления выходил из зала. И все. Убийца у нас в кармане.
– Подождите, когда она говорила о предполагаемом убийстве, обращалась к кому‑то конкретно?
– В том‑то и дело, что нет. Сказала только, что человек этот находится в зале.
Между тем возле серебристой «Хонды» появились новые действующие лица. Прибыли они на белых «Жигулях» без надписи на борту. Двое что‑то разглядывали на земле, третий без конца щелкал фотоаппаратом со вспышкой. Еще один мужчина из тех, что приехали раньше, подошел к нам. Он выглядел старше, хмурился и смотрел вокруг с недоумением.
– Ну, что? – спросил он Силантьева, тот пожал плечами и кивнул на нас.
– Послушай, что говорят девчонки.
Старалась в основном Сонька, а я все больше помалкивала и сейчас решила рта не открывать. Я бы предпочла, чтобы и подружка не особо увлекалась, но это вряд ли возможно. Энтузиазм переполнял ее, и появление еще одного слушателя так воодушевило, что она рассказала о сеансе чтения мыслей с новыми, весьма красочными подробностями, помогая себе мимикой и жестами, и, должно быть, горько сетовала, что сольный номер пришлось в конце концов закончить. Ответного энтузиазма ее рассказ не вызвал, более того, подошедшим дядькой он был воспринят весьма прохладно.