– Кому‑то хотелось, чтобы ты так решила. Вот парень и сыграл в ящик.
– Да‑а, – протянула я, без удовольствия глядя на Лялина. Теперь гадай, в самом деле он что‑то почуял (а чутье у него, кстати, волчье) или так, фантазирует. – Что делать? – спросила я, надеясь, что он ответит. Олег пожал плечами.
– А что тут сделаешь? Надо ждать. Сказавший “а”, непременно скажет “б”.
– Утешил.
– На то мы и друзья, – хмыкнул он. – Детка, – позвал он ласково, я хотела удивиться, не тому, как он меня назвал, в этом как раз не было ничего необычного, меня так зовут все кому не лень, удивление вызвала его интонация. Но вместо того, чтобы удивиться, я насторожилась. – Я в это дерьмо не полезу, – подняв на меня глаза, твердо сказал Лялин. – И не проси.
– Неужто все так серьезно? – испугалась я.
– Это я так, на всякий случай. Чтоб ты была в курсе.
– Ага. Спасибо тебе, Олег.
– Да не за что. – Он засмеялся, но как‑то не очень весело.
Мы разглядывали друг друга, глупо ухмыляясь. Лялин даже слегка хохотнул, потом покачал головой и сказал:
– Ты, конечно, знаешь, что сестра твоего Борьки у Дидонова в главных редакторах.
Я нахмурилась и ответила:
– Впервые об этом слышу. Я даже не знала, что у него есть сестра.
– Теперь знаешь.
– Выходит, сестрица обратилась к нему с малюсенькой просьбой, а он не смог ей отказать. Олег, это ж чепуха, а парня сегодня убили…
– Вот‑вот. Оттого я и предупредил сразу: не жди, что я полезу в это дерьмо. Тупому ясно, сунешь палец, а без башки останешься.
– Да с какой стати? – разозлилась я, потому что не понимала, что его так насторожило в данной ситуации.
– А с такой, что дело не стоит выеденного яйца, а труп уже появился. И Дед просил разобраться. Ведь просил?
– Да его уже давно журналюги допекают. Мне стоило больших трудов уговорить его не делать резких движений, так что этот папарацци…
Лялин кивнул, вроде соглашаясь, но как‑то так выходило, что на самом деле он скептически усмехается.
– Когда наши умники что‑то затевают, простым гражданам, как мы с тобой, очень долго приходится шевелить мозгами, чтобы понять, куда ветер дует. Смотри в оба. Ты опять в игре, хочешь ты этого или нет.
– Умеешь ты успокоить, – проворчала я.
– Просто не тороплюсь на твои похороны.
– Вот черт… – Я принялась кусать губы, а Лялин продолжил развлекаться с зажигалкой. – У тебя есть что‑нибудь на Дидонова? – спросила я.
– На что он тебе? – вроде бы удивился Лялин.
– Нетрудно догадаться, – съязвила я.
– Брось, не трать на него время. Хотя…
– Ну… – вновь насторожилась я.
– Последнее время у него большая дружба с Игнатовым. Игнатов серьезный мужик, с серьезными деньгами. Очень может быть, из этого выйдет что‑то путное.
– И Дед, предвидя подобную ситуацию…
– Это ты сказала, – ткнул в меня пальцем Лялин.
– Само собой. Так у тебя есть что‑то на Дидонова?
– Жена‑алкоголичка. Подойдет?
– На кой ляд мне его жена?
– Сыночек балуется марихуаной.
– Лялин, – начала я злиться.
– Хорошо. Сам Петр Васильевич тяготеет к мужскому стриптизу. И не только.
– Врешь, – брякнула я. Дидонов всегда казался мужиком простоватым и без фантазии.
Дидонов всегда казался мужиком простоватым и без фантазии. И нате вам… – Господи, что ж в мире делается? Подружка, то есть друг у него есть?
– Он очень осторожен. Вряд ли позволит себе что‑то в нашем городе.
– А…
– Все, – махнул рукой Лялин. – Проваливай. У меня работы полно. Вид твоих коленок меня расслабляет, а мне надо мобилизоваться.
Я спрыгнула со стола, демонстрируя обиду, и пошла к двери.
– Детка, – позвал Лялин, я с интересом оглянулась, а он напомнил: – Будь осторожна.
– Ага, – вяло кивнула я.
Уже в машине я прикидывала и так и эдак и очень злилась на Лялина. Любит он наводить тень на плетень. Всюду ему видятся подводные течения, заговоры и прочая дребедень. Да и я хороша. Наплела семь верст до небес, а никакого убийства, возможно, вовсе нет, есть несчастный случай. Каждый день в городе кого‑то сбивает машина… Зазвонил мобильный.
– Детка, – доложил Виталий, – тачку нашли на Гоголя. Угнали сегодня утром со стоянки возле дома на Пирогова, хозяин даже не заметил, пока менты не сообщили. Пятый день в запое.
– А не мог он сам в запое за руль сесть?
– Не мог. Жена сегодня знакомого лекаря вызывала капельницу ставить, как раз в то время, когда ДТП произошло. Что еще я могу для тебя сделать?
– Похоже, ничего. В тачке, конечно, ни отпечатков, ничего стоящего.
– Конечно.
Я простилась и горестно вздохнула: “Ну вот, и помечтать не дали. Несчастным случаем и не пахнет, к убийству подготовились”.
Можно было и здесь пофантазировать, мол, свистнул какой‑то олух тачку… Олух свистнул тачку утром, чтобы к обеду появиться на ней в центре города, сбить человека и бросить машину в пяти кварталах от места происшествия.
– Чего ж так не везет‑то? – пробормотала я и направилась домой.
Часов в семь вечера я выходила из машины в тихом переулке возле двухэтажного углового здания, по всему фасаду которого сияли огни рекламы, а возле входа стоял мордастый парень в красной рубахе. Что за идиот додумался так его вырядить? Надо спросить Вовку, он должен знать.
Я толкнула дверь и некоторое время придерживала ее, дожидаясь, когда Сашка перетечет с улицы в холл.
– Ты бы его хоть в сумке таскала, – ворчливо заметил парень в красном.
– Ага, – огрызнулась я, – посиди сам целый день в сумке. – Парень покачал головой, а Сашка из вредности замедлил шаг. – Пошевеливайся, – шикнула я.
Холл был пуст, если не считать охранника, меня и собаки. Боковая дверь открылась, и появился Вовка, то есть Владимир Павлович.
– О, привет, – сказал он, направляясь ко мне. – Решила отдохнуть?
– Еду мимо, жрать охота, вспомнила, что ты хороший человек. Накормишь?
– Ну… – развел он руками. – Сядешь в зале, или ко мне пойдем?
– Сашка любит общество.
Владимир Павлович наклонился и погладил пса, с Сашкой они дружили, оттого он и не возражал, когда я появлялась здесь в сопровождении собаки.
До начала представления оставался час, в зале пустовало больше половины столов. Я устроилась за маленьким столиком справа от эстрады, пес занял место в кресле напротив, к мужскому стриптизу он был равнодушен.
Появился официант, улыбался он так зазывно, точно сам не прочь был стать моим ужином.
Я сделала заказ, не забыв о Сашке, и откинулась в кресле. Вовка шел по проходу, прихватил стул по дороге и устроился рядом.
– Твой сегодня только во втором отделении.
“Моим” он называл парня‑стриптизера по имени Спартак. На самом деле звали его Коля, и моим, в том смысле, который вкладывал в это слово Вовка, он никогда не был.