– А муж ваш полковник Громов?
– Так точно, – ответила за меня Женька.
– Володя, прими у них заявление, – устало обратился он к товарищу. Только я хотела возмутиться: это что же выходит, если муж полковник, то заявление примут, а если нет, то… как он огорошил нас вторично: – Все равно не отстанут. От них уже в городе все менты стонут. Сыщицы‑любительницы.
Женька набрала в грудь воздуха, желая возразить, но тут Володя протянул руку и обреченно сказал:
– Давайте заявление.
И весь Женькин пыл внезапно угас под его взглядом мученика.
– И что теперь? – чуть ли не шепотом спросила Ольга, когда мы вышли из отделения.
– Дело заведут, – буркнула Женька. – Они лучшие умельцы по заведению дел.
– А Машка?
– Будем надеяться, что с ней все в порядке.
Прошло два дня, Кошкина так и не появилась. В то, что с ней все в порядке, верилось с большим трудом. Наше расследование пришлось временно прекратить, потому что нагрянул Ромка, а при нем даже упоминать о нашем расследовании не стоило. Он считал, что раскрывать преступления должны профессионалы, а мы только портим жизнь себе и людям. К тому моменту уже все мои мысли были о Кошкиной, и приезду мужа я не то чтобы не обрадовалась, просто вздохнула с облегчением, когда проводила его на вокзал.
Два дня Женька у меня не показывалась, и это тоже беспокоило. Потому я сразу же ей позвонила.
– Это ты? – спросила она без намека на теплоту и большое счастье. – Любимого проводила?
– Только что. Как дела?
– Чьи?
– Не вредничай. Есть новости?
– Менты вроде бы прониклись и робко начали поиски. Только ни фига они не найдут. А если найдут, то сама знаешь что. Один умник вчера заявил: вся надежда на грибников.
– Это в каком же смысле? – удивилась я.
– В том смысле, что, шляясь по лесу, они набредут на труп, если его закопать не потрудились.
– Давай будем оптимистами, – вздохнула я.
– Давай. Они его найдут. Сгодится?
– У тебя скверное настроение, – констатировала я.
– Неудивительно. Ладно, подъезжай на Чехова, я в кофейне, жду Петечку.
Я поспешила на улицу Чехова, чувствуя себя предательницей. Подруга права, нельзя думать только о личном счастье. «Женьке просто делать нечего», – шептал кто‑то очень сердитый внутри меня, но я мысленно попросила его заткнуться.
Женьку я узнала не сразу: стрижка каре, цвет волос определить затрудняюсь, немного похоже на ржавчину. Подружка взглянула на меня и нахмурилась:
– Как тебе?
– Восхитительно.
– Мне тоже нравится, – кивнула она, а я понадеялась, что это правда.
Не успела я заказать себе кофе, как появился Петечка. Женька боялась, что он припрется в форме. Обошлось. Рост метр девяносто семь, пятьдесят четвертый размер, обувь шьет на заказ, коротко стриженный, подбородок лопатой, смотрит исподлобья. Немногочисленные посетители поглядывали в его сторону настороженно. Оно и понятно. Я к внешности своего мужа тоже долго привыкала, пока не поняла главное: если человек выглядит как мой Ромка или тот же Петечка, это вовсе не значит, что он тупой или злобный придурок, который ненароком пришибить может. Как правило, здоровяки добродушны и с мозгами у них все в порядке. А у Петечки улыбка потрясающая, он улыбнулся и стал почти красивым.
– Привет, – сказал он, приглядываясь к стулу, и все‑таки сел на диван. – А я‑то думал, что у нас любовное свидание.
– Перебьешься, – фыркнула Женька, а я недовольно покосилась в ее сторону. – Дело у нас, – заявила подружка.
– Это я уже понял.
– Важное.
– Перебьешься, – фыркнула Женька, а я недовольно покосилась в ее сторону. – Дело у нас, – заявила подружка.
– Это я уже понял.
– Важное. Надо получить распечатку телефонных звонков.
– Ты опять с этой Кошкиной? – удивился Петечка. – Так вроде ее менты ищут.
– Не зли меня. Известно, как они ищут… Короче, сделаешь?
– А куда мне деваться? У меня только один вопрос, – сказал он, поворачиваясь ко мне. – Ромка знает, что вы тут опять расследование замутили?
– Петечка, я подумала, что Роме сейчас ни к чему отвлекаться на разные пустяки и…
– Ага, – кивнул Петечка с таким видом, точно поймал меня на воровстве в супермаркете.
– «Ага», – передразнила его Женька. – И ты ему ничего говорить не смей.
– На это я пойти не могу, – отчаянно замотал головой Петюня. – Он мой друг, к тому же начальник. От начальства ничего утаивать нельзя. Грех большой.
– Прекрати кривляться, – посуровела Женька.
– Вот если бы ты…
– Я буду любить тебя всю твою оставшуюся жизнь, – не дожидаясь, когда он договорит, предложила подруга, а я, подумав, что этот срок будет очень недолгим, тоже нахмурилась и сказала:
– Вот только посмей Ромке сказать.
– Ох, горе горькое, – заныл он. – На что вы меня толкаете? Ладно, так и быть. Значит, распечатка разговоров Кошкиной? За какой срок?
– За два месяца, – поспешно сказала я.
– Что вы надеетесь узнать?
– Кто ей звонил, естественно.
– Это я понял, хотя кое‑кто здесь меня и считает тугодумом. Но что вам это даст?
– Вот узнаем, кто ей звонил, и все станет ясно. Так, производственное совещание закончено. Иди работай, – кивнула она Пете.
– Здрасьте, а любовь? Ну, ладно, если не любовь, то хоть чаем напоите.
Женька несколько смягчилась, и чаю он выпил. Уходить не спешил, но Женька вскоре подняла меня из‑за стола, не дав доесть пирожное.
– Куда ты несешься? – рассердилась я.
– У меня назначена встреча. Через двадцать минут мы должны быть на Воровского.
– Тогда об этом стоило подумать раньше, туда минимум полчаса езды.
– У тебя на спидометре двести с лишним километров, не понимаю, зачем при этом ползти со скоростью восемьдесят?
– С этим вопросом не ко мне. Ладно, попробуем доехать за двадцать минут, – сказала я, устраиваясь за рулем. – А зачем нам на Воровского?
– Там находится фирма, в которой трудится Петренко Павел Ильич.
– Племянник Кошкиной? Как ты его нашла?
Женька поморщилась.
– Не я, Петюня. Я бы, конечно, тоже нашла, но угробила бы на это кучу времени. А его надо экономить.
– И что Петренко? Кто он такой вообще?
– А вот сейчас и узнаем. Петька сказал, что Павел работает в фирме «Арена». Телефон дал, я позвонила – господин Петренко очень занят, но готов уделить нам несколько минут, если мы заедем в офис. Его голос просто потрясал самодовольством, не удивлюсь, если он там служит курьером. Или охранником.
– Если верить Ольге, Кошкина с ним не общалась.
– Ольга могла и не знать. Она несколько раз повторила, что Кошкина человек скрытный, – это во‑первых, а во‑вторых, мы решили, что, если Кошкина получила в наследство нечто ценное, в ее исчезновении прежде всего следует подозревать родственников.
– В понедельник Ольга видела молодого человека…
– Вот‑вот. С мужем Кошкиной я вчера встречалась.
– Ты мне ничего не говорила.
– Так говорю.