– В таком случае примите мою благодарность. Меня очень интересуют фотографии.
– Их, к сожалению, немного. – Она порылась в папке и указала на групповой снимок. – Наиближайшие соратники. В большинстве своем уже покойные. Фотографию нашли у одного из бандитов во время ареста. У меня много друзей в правоохранительных органах.
Слушая ее, я разглядывала фотографию. Группа мужчин, стоят обнявшись. Лазарь в центре, на нем темная футболка, некоторые мужчины с голым торсом, на заднем фоне деревья, похоже, фото сделано во время отдыха на природе. Лазарю здесь лет двадцать семь, не больше, остальные еще моложе. Вполне симпатичные лица, все улыбаются.
– Сколько лет было Лазарю, когда он погиб?
– Тридцать три. Четырнадцатое покушение он не пережил.
– Враги его все‑таки достали, – кивнула я.
– Немудрено. По общему мнению, он был совершенно отмороженным, времена менялись, вчерашние бандиты шли в бизнес и во власть, а он меняться не хотел. И врагов себе нажил предостаточно. Был человек, переходить дорогу которому не следовало, о чем Лазаря не раз предупреждали. Но он остался к предупреждениям глух. Вот тогда и настал закат его карьеры.
– Кто этот человек?
Ирина насмешливо улыбнулась.
– Я думала, вы уже догадались. Человек этот ваш бывший муж, Вадим Ломакин. Само собой, криминальный бизнес Лазаря перешел к нему.
– Вот как, – только и смогла сказать я.
– Разумеется, не обошлось без предательства. – Она выложила на стол еще одну фотографию. Трое мужчин с несколько напряженными лицами смотрят в объектив. – Братья Станкевич. Все трое активные члены банды. Средний, – она ткнула пальцем в высокого блондина, – был казнен по приказу Лазаря. Казнь представили так, будто разделались с ним конкуренты. Но старший брат, видимо, что‑то заподозрил. Его считают причастным к покушению. Насколько это верно, сказать затруднительно. Уже на следующий день его обнаружили мертвым, два выстрела, в грудь и в голову. Почерк профессионала. Младший брат после разгрома банды бесследно исчез. Скорее всего, тоже погиб. И на этой фотографии почти все уже покойнички. – Ирина выложила на стол очередную фотографию. – За исключением двоих: Пушман Олег и Борис Савицкий.
– Вы их по именам помните? – удивилась я.
– На память пока не жалуюсь. Оба сели еще до убийства Лазаря, получили по пять лет, смешной срок, учитывая их деяния, но закрыть их на пять лет стоило больших усилий. Оба в город уже не вернулись, и правильно, вряд ли бы долго протянули.
Я вглядывалась в лица молодых мужчин, даже не молодых, а скорее юных. Взгляд исподлобья, спортивные стрижки. Один стоял, держа руку на бедре, на запястье видна татуировка, правда, рисунка не разобрать. Я попыталась представить лицо парня, которого встретила на дороге. В принципе, кое‑какое сходство есть. Но не более того. За десять лет человек способен измениться почти до неузнаваемости. Второго, с цыганской внешностью, я точно никогда не видела. Посмотрела еще с десяток фотографий. Все те же лица, что и на первой групповой фотографии. Одни снимки были хорошего качества, другие не очень, но никого с уверенностью опознать не удалось.
Ирина устроилась возле компьютера и через некоторое время протянула мне диск.
– Держите, все скопировала. Человека, который вас интересовал, вы, я полагаю, здесь не обнаружили?
Я пожала плечами:
– Один немного похож, но, учитывая время… В любом случае большое спасибо, – сказала я, убирая диск в сумку, и закрыла папку.
– На ответную любезность могу рассчитывать? – хитро улыбнулась Ирина.
– Отчего не попытаться.
– Насчет интервью я не шутила.
– Насчет интервью я не шутила. Не для газеты, для меня лично. Любопытство много лет покоя не дает.
– И что вас так мучает? – задала я вопрос, догадываясь об ответе. Она подперла щеку рукой и на меня уставилась.
– Слушайте, а сколько раз вы были замужем? – вдруг засмеялась она.
– Четыре. Каждый последующий брак был еще хуже предыдущего. Первым в списке ваш босс, так что об остальных вы можете составить представление.
– Как же вас угораздило? Вы производите впечатление умной девушки.
– Это не впечатление. Я умна, добра и чувствительна, я даже пельмени лепить умею. А вот мужей выбирать до сих пор не научилась.
– У меня и того хлеще. Старая дева… ну, не дева, конечно. Но точно старая.
– Мы с вами почти подружились, – кивнула я. – Валяйте ваш главный вопрос.
– А вы на него ответите?
– Не уверена.
– По крайней мере, честно, – усмехнулась она. – В доме вашего мужа жил некто Малахов, Станислав Игоревич, если не ошибаюсь. – Я почувствовала легкое беспокойство и теперь жалела, что не покинула кабинет чуть раньше. – Ваш муж представлял его всем как двоюродного брата. На самом деле в родстве они не состояли. Малахов – человек‑загадка, о его прошлом практически ничего не известно. Однако кое‑кто из компетентных людей утверждал, что он был не только доверенным лицом вашего мужа, но и человеком, решавшим его проблемы. Вроде той, что возникла с Лазарем.
– Штатный киллер? – усмехнулась я.
– Вам лучше знать, – жестко ответила она.
– Ирина Павловна, вы имеете дело с девушкой из хорошей семьи без царя в голове, которая легко влюблялась, выходила замуж, а потом так же легко разводилась. За Ломакина я выскочила замуж меньше чем через месяц после знакомства, родителям его представить не потрудилась и о его криминальных подвигах узнала с некоторым опозданием. Рассудила: если дело сделано, то переживать по этому поводу уже не стоит. Вы всерьез думаете, что со мной муж стал бы откровенничать? Он был на двадцать лет старше и, в отличие от вас, считал меня забавной дурочкой.
– Малахов уже некоторое время живет в нашем городе, – не меняя позы, произнесла она. – Преуспевающий бизнесмен.
– Да, я слышала об этом.
– Наверное, слышали также, что он был вашим любовником?
– Что и послужило причиной смерти моего мужа? Ничего подобного, – спокойно ответила я. Когда врешь в сотый раз, угрызений совести уже не испытываешь.
– Пожалуй, я вам верю, – вздохнула Ирина. – Знаете почему? Молва утверждает, что вы очень дружны с Ломакиным‑младшим. Трудно представить, что такой тип стал бы терпеть рядом человека, которого подозревает в причастности к гибели отца.
– Не стал бы, это точно.
– И все‑таки вы знаете куда больше… Вот как я сформулирую свой вопрос: вы уверены, что человек, которого отправили в тюрьму, действительно убил вашего мужа?
«А вот это удар ниже пояса». Я поднялась, отводя взгляд.
– Как я могу сомневаться, если его осудили? Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире.
Я уже была возле двери, когда Ирина сказала мне вдогонку:
– Спасибо. Вы ответили на мой вопрос.
Дмитрий Александрович пасся в коридоре.
– Ну, как все прошло? – спросил он, подходя ближе.
– Отлично. Железная леди оказалась милой теткой.
– Милой? – загоготал он. – Что‑то особо довольной ты не выглядишь.
– Чересчур много информации к размышлению.