Поглощенная размышлениями на тему, где сейчас бродят повзрослевшие отморозки, я не заметила, как к столу подошла сестрица. Облокотилась на спинку моего кресла и спросила, кивнув на экран:
– Откуда у тебя это?
– Из архива одной журналистки. По мнению Прохорова, о наших разбойничках она знает все. Похоже, он в кои‑то веки оказался прав. Кстати, тебе от него привет.
– Обойдусь. А с чего вдруг такой интерес к братишкам?
– Олег Викторович, от которого тебе тоже привет, дал наводку. В банде Лазаря, вот этот тип с одухотворенным лицом, считалось высшим шиком сделать татуировку, которую мы имели удовольствие видеть.
Агатка пристроилась на краешке стола и немного подрыгала ногой.
– Значит, братство – ложный след, и мы имеем дело с господами бандитами. Не могу сказать, что меня это радует. Хотя какая‑то секта ничуть не лучше.
– Вопрос прежний: чем наш бомж был им так интересен, – вздохнула я.
– Все тайное в конце концов становится явным, – порадовала сестрица. – Димка звонил, – сменила она тему. – У него сверхважные дела. Поговорить с ним не удалось, освободится ближе к вечеру. Я сказала, чтоб тебе звонил, у меня вечером две встречи. А вот этот на нашего мордастого похож, – ткнула она пальцем в фотографию Савицкого, которую я за минуту до этого распечатала.
Примерно через час Агатка уехала. Димка все не звонил. Мобильный я держала под рукой, чтоб, не дай бог, не пропустить его звонок. Если для сестрицы так важно вернуть Тимоху на путь законности и порядка, мне надлежит в лепешку разшибиться.
Я подумывала еще раз позвонить Димке, но тут же от этой мысли отказалась: еще не было случая, чтобы он забыл о своем обещании, и если до сих пор помалкивает, значит, на это есть серьезная причина.
Около семи контора опустела, я осталась в одиночестве. К адвокатской деятельности мой внезапный трудовой порыв никакого отношения не имел, я продолжала просматривать полученные от Ирины файлы и пыталась отгадать, кто такой наш бомж: жертва бандитов или бывший их соратник, который вдруг стал опасен. Вариантов пруд пруди, но гениальные догадки задержались. Наконец зазвонил мобильный. Я схватила его, не взглянув на дисплей, уверенная, что это Димка. Сладчайший баритон ласково произнес:
– Могу я поговорить с Ефимией?
Ну, вот и проповедник объявился.
– Слушаю вас, – ответила я пискляво, изображая овцу, желающую примкнуть к стаду господню.
– Это отец Константин, вы оставляли сообщение на автоответчике…
– Да‑да, мне очень важно поговорить с вами. Мы могли бы встретиться?
– К сожалению, в ближайшие дни вряд ли. У меня много дел, связанных с переездом. Возможно, дня через три…
– Буду вам очень признательна.
– Я вам непременно позвоню, – заверил он и торопливо простился.
Я повертела мобильный в руках, звонок поступил с телефона, номер которого был указан в Интернете. Собственно, в настоящий момент встреча с проповедником не являлась столь важной и вполне могла подождать. Я даже не была уверена, что она вообще необходима, но звонок внес в мою беспокойную душу еще большую сумятицу. Что‑то не так. Что? Человек услышал вопль о помощи и позвонил, вроде все логично. И то, что времени на встречу нет, тоже можно объяснить, правда, служение господу не знает выходных, но проповедники тоже люди… И все‑таки это больше походило на проверку. Вот только что отец Константин хотел уяснить? Другой бы на его месте пригласил меня на богослужение в надежде, что слово господа будет услышано грешницей, каковой я, без сомнения, являюсь. Прохоров утверждает: места для общих молитв у братства нет, только офис из двух комнат. Довольно странно.
Я взглянула на часы, пора отправляться домой, ждать Димкиного звонка можно и там.
Довольно странно.
Я взглянула на часы, пора отправляться домой, ждать Димкиного звонка можно и там. Моя машина в одиночестве стояла на парковке, я немного потопталась рядом. Родная квартира вовсе не виделась тихой гаванью, куда надлежало стремиться. Перевела взгляд на темные окна конторы, офис я уже сдала на охрану. «Хоть бы Берсеньев объявился, что ли», – подумала в досаде, сейчас я предпочла бы любую компанию своей собственной.
Вздохнув, я села в машину и завела мотор. По дороге вспомнила, что в холодильнике у меня мышь повесилась, и заехала в супермаркет. Вот тогда и позвонил Димка.
– Ты где? – весело поинтересовался он.
– В супермаркете на Верещагина.
– Прогресс. Обычно о твоем хлебе насущном приходится заботиться мне. Давай там и встретимся. Сейчас подъеду.
Я направлялась к кассам, когда увидела Димку. Он пасся неподалеку от выхода, высматривая меня в толпе. Махнул рукой, привлекая внимание, и вскоре уже стоял рядом. Взглянул на мою корзину и головой покачал:
– Хреновая ты хозяйка.
Пока я стояла в очереди, он пробежался по магазину и вернулся с нагруженной доверху тележкой. Я увидела две упаковки пива и хмыкнула:
– Очередные посиделки в моей кухне?
– Что ты имеешь против?
– А кто все это будет есть? – продолжала вредничать я, скорее по привычке.
– Сегодня весь день болтаюсь голодный, – пожаловался он. – И готов стрескать все, даже эту тележку.
– Что за дела лишили тебя обеда?
Димка махнул рукой, впрочем, я и не ожидала, что он начнет о них рассказывать.
– Чего сестрица звонила? – проявил он живейший интерес.
Я коротко рассказала о Тимохе и некоторой путанице с его отцами.
– Ты Руднева хорошо знаешь?
– Евгения Алексеевича? – усмехнулся Димка. – Он еще с батей дела крутил. Правда, тогда был скорее на подхвате, а сейчас поднялся.
– И что он за человек?
– Нормальный мужик, – пожал Димка плечами. – Немного нервный. В общем, встречаются и похуже.
– Можешь с ним поговорить? Тимохе в бега никак нельзя. Было бы здорово, сумей ты втолковать это папаше.
Димка вновь пожал плечами:
– Поговорить я с ним могу и донести до него основной тезис очень постараюсь. Но я ему не командир, так что сама понимаешь…
– Ты все‑таки попытайся…
– Да не вопрос. Завтра же и поговорю.
– Спасибо.
– Спасибо не красиво, – дурашливо пропел он. – Я бы предпочел что‑нибудь посущественней.
– Тогда за мной пиво.
– Обрадовала. Ты же женщина, должна знать, как угодить мужчине. Попробуй, и я горы сверну…
– Лучше верни Тимоху.
– Обещай, что если верну… – договорить он не успел, подошла наша очередь. Я выкладывала покупки, Димка собирал их в пакеты по ту сторону кассы и с улыбочкой на меня поглядывал. Пока я доставала кошелек, успел сунуть кассиру свою кредитку.
– Не лезь, – одернула я. – Сама заплачу.
– Чего ты? – скривился Димка. – Дай мужику потратиться.
Затевать перепалку возле кассы было глупо, и я, конечно, сдалась: Димка подхватил пакеты в одну руку, а другой обнял меня.
– Самого главного я не услышал. Если верну Тимоху, могу я рассчитывать на твою большую благодарность?
– Еще бы.
– Сольемся в объятиях? – засмеялся он. Говорил вроде шутливо, но эти его шуточки я терпеть не могла.
– Да пошел этот Тимоха, и ты вместе с ним.