Тут в комнату вошла Агатка с чашкой чая в руках, протянула ее мне и встала за спиной отца.
– Я бы послушала родителей и занялась своим здоровьем, – сказала она.
– Лучше бы ты втолковала своей сестре, что связываться с шантажистами – опасная глупость, – вскинулась мама.
– Ну вот, теперь я виновата, – закатила сестрица глаза.
– Черт знает что… – вздохнула мама. – У людей дети как дети, а у меня…
– Августа…
– Да замолчи ты. Это счастье, что она жива осталась. Ты понимаешь, что едва не лишился дочери, а все потому, что она дура набитая? Ладно, поехали домой, – повернулась ко мне мама. – Не хочешь в больницу, придется нанимать сиделку.
– Вот только этого не надо, – слабо вякнула я.
– Поговори еще…
Мысль о водворении, хоть и на время, в родительскую квартиру вызывала тихий ужас. Мама теперь долго не успокоится. Я не против того, чтобы послушать рассуждения на тему о ее глобальном невезении: и внуков от нас не дождешься, и с личной жизнью непорядок, Агатка все никак замуж не выйдет, а я выхожу часто, но ненадолго. К тому же то и дело влипаю в истории. И это притом, что отец у меня прокурор области, а мама занимает крутой пост в администрации, и неприятности с дочуркой им нужны так же, как мне геморрой. Однако как бы я ни сочувствовала маме, соглашаясь, что все претензии вполне обоснованны, ее возмущенные вопли долго не вынесу. К счастью, папа это понял.
– Оставь ее, – тихо, но твердо произнес он.
Мама могла очень долго испытывать отцовское терпение, но четко понимала, когда следовало остановиться. И сейчас пошла на попятный.
– Не можешь ты в такое время оставаться одна.
– Очень даже могу, – пробубнила я и тут же нарвалась:
– Свинья неблагодарная.
– Мама, – влезла Агатка. – Поезжайте с папой домой, а я останусь. Если Фимке станет хуже, вызову «Скорую», а сейчас ей надо просто отлежаться.
– Конечно, родительский дом для этого самое неподходящее место. Идем, Константин Викторович, – поднимаясь, сказала мама. – Детки твои одна другой непутевей.
– Зато твои – чистое золото, – съязвил в ответ папа, мы с Агаткой поспешно отвернулись, чтобы усмешки на наших физиономиях не вызвали новый поток гневных маминых речей.
Папа подхватил маму под руку и повел прочь, изловчился и подмигнул мне. Мы с сестрицей облегченно вздохнули, услышав, как хлопнула входная дверь.
– Как он с ней живет столько лет, – покачала головой Агата.
– Счастливо, – отозвалась я.
– Это выше моего разумения. По мне, так он должен был сбежать от нее лет двадцать назад.
– Хорошо, что мама тебя не слышит.
– Дура я, что ли, при ней такое ляпнуть? – хмыкнула Агатка. Села рядом, взяла из моих рук чашку, которую я вертела в руках без всякого толка, и поставила ее на пол.
Некоторое время мы молчали. О чем думала Агатка, не знаю, а я вспоминала события прошедшей ночи. Там, у реки, я коротко рассказала, как и почему мы очутились с Милкой в Загородном парке в столь неподходящее для этого время. Мне пришлось повторить свой рассказ в кабинете следователя, подробно, в деталях, а также ответить на множество вопросов. Далеко не на каждый я знала ответ, но старалась. Незадолго до этого меня на «Скорой» доставили в больницу, ощупали мою многострадальную голову с огромной шишкой на затылке и, констатировав сотрясение мозга, предложили задержаться у них на недельку. Агатка тоже на этом настаивала, но я наотрез отказалась. К тому моменту я успела окончательно прийти в себя.
К тому моменту я успела окончательно прийти в себя. Голова хоть и болела, но соображала я неплохо и рвалась к следователям, зная не понаслышке, что если убийцу не обнаружат в первые три дня, шансов на это становится все меньше, а дел у следователя все больше. После того как менты узнали, кто мои родители, головная боль была им обеспечена, да такая, что вполне могла посоперничать с моей. Разговаривали они исключительно вежливо, глупых шуток никто не отпускал, и всячески подчеркивали, что я свидетель, а отнюдь не подозреваемая. Мне бы радоваться, но радости не было. Чего доброго, они решат не напрягаться, чтобы не накопать лишнего, а это в мои планы не входило. Я была намерена найти убийцу. Но рядовому гражданину, каковым я являюсь, это вряд ли по силам, оттого я очень рассчитывала, что мой рассказ заставит их шевелиться. Следователь, потратив на беседу со мной часа три, заметно успокоился. Из подозреваемых я стала свидетелем, а это значит, что по рукам никто бить не будет. С другой стороны, если я свидетель, к тому же лично заинтересованный в раскрытии преступления, дело это будет на особом контроле, что счастья ему не прибавило. В общем, он сам толком не знал, радоваться ему или печалиться, и не придумал ничего лучшего, как предложить мне позаботиться о здоровье и лечь в больницу. К тому моменту Агатка уже сообщила родителям о свалившемся на меня несчастье, и они появились в кабинете следователя незамедлительно, что резко ухудшило его мыслительные способности, и он поспешил со мной проститься. Пока папа, мама и Агатка обсуждали в коридоре, что следует предпринять, я тихо снялась с места и сбежала в свою коммуналку, где и была обнаружена ими спящей крепким сном.
– Батя у нас молодец, – вдруг произнесла Агатка.
– Потому что маму терпит? – хмыкнула я.
– Потому что, несмотря на твою привычку ему свинью подкладывать, думает не о себе, а исключительно о твоем здоровье. Другой бы на его месте не преминул высказаться, что с такой дочуркой не соскучишься.
– На это мама есть.
– Ага. Один скандал плавно перетекает в другой. Вот уж его враги порадуются.
– Не доставай, – взмолилась я.
– Кто ж тебе правду скажет, если не я.
– Между прочим, мою подругу убили.
– Идиотка твоя подруга, – рявкнула Агатка, а я сказала:
– Катись отсюда.
– Сестра – это наказание, – фыркнула она и стала пить остывший чай. – В кои‑то веки я абсолютно согласна с мамой, мозги у тебя аккурат в том месте, на котором ты сейчас сидишь.
– Критику принимаю, – кивнула я. – Оправдывает меня только то, что затея мне показалась ужасно глупой, но не опасной. Что это за шантажист, который убивает свою жертву?
– С перепугу и не такое случается.
– И чего он, по‑твоему, испугался?
– Того, что она, к примеру, его узнала. И могла доставить большие неприятности.
– Он потребовал тысячу долларов. Согласись, сумма смешная. Я была убеждена, это какой‑то шустрый подросток, случайно застукавший Милку на пляже.
– Почему Милка была уверена, что это не ее любовник, Миша, кажется?
Я пожала плечами.
– Она считала его приличным парнем.
– Допустим, она ошибалась. Он понадеялся на легкие бабки. Заодно потешил бы свое самолюбие, отомстил девице, которая дала ему отставку. Но что‑то пошло не так. Предположим, он хотел забрать деньги, не показываясь ей на глаза. Позвонил бы по телефону, сообщил, где оставить доллары, а фотки пообещал вернуть по почте. Но она его не только увидела, но и узнала. Они поскандалили, он разозлился, в мозгах замкнуло, и в результате он ее утопил. Может, хотел привести в чувство, сунув лицом в воду, но перестарался.
– Хорошая версия.