- Миссис Бамба сама их готовила?
– Угум, - ответила она с полным равнодушием.
Когда время завтрака миновало, он оставил свой кофе и пошёл в офис, где обнаружил изможденную, тяжело опустившуюся на стул Лори.
– Завтрак был великолепный, - сказал он. - Моё почтение повару.
– Сегодня я всё приготовила сама, - устало ответила она. - Моя кухарка не явилась, а официантка опоздала. Столики, пока она не пришла, обслуживали двое гостей-добровольцев. Я считаю, что островитянок нанимать можно, но они бывают отвратительно небрежны. Вот почему, должно быть, отель нанимает ребят из колледжа. Но так или иначе, я рада, что тебе понравился первый наш завтрак. Ты ел пончики или омлет?
– Если предельно честно, так я съел и то и другое.
Лори восторженно вскрикнула.
– А спал хорошо? Кровать удобная?
– Всё было чудесно, кроме котовой осады нашей задней двери.
– Вот ужас! Извини. Они тебя здорово обеспокоили? Такое случается, когда бездомные коты из других гостиниц приходят на нашу территорию. У нас тут живут трое своих бездомных, которых мы подкармливаем: Билли, Спотс и Сюзи. Они жили здесь ещё до нас, и мы их усыновили. На острове вообще множество одичавших кошек.
– Что же всё-таки островитяне думают о курорте, который нарушил их уединение? - спросил Квиллер.
– Старожилы категорически против, но они могут устроиться на работу. Кухарка у меня - старушка. Мистер Бидл, который укрепил нам ступеньки, уже имеет правнуков. А старик, который правит повозкой, такой же сердитый, как его лошади. Молодые островитяне, конечно, рады получить работу; они не столь нелюдимы, но они, правда, не такие яркие личности. Они хорошие работники, когда - или если - они с тобой общаются, но я хотела бы, чтобы они относились к своим обязанностям серьезнее.
– Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из них о жизни на острове до открытия курорта. Они согласились бы?
– Как правило, они стеснительны и чураются посторонних, но есть тут одна более открытая женщина. Она выросла здесь, посещала на материке высшую школу и работала там в разных ресторанах. Теперь она вернулась на остров и открыла кафе для туристов - с помощью Фонда К., конечно. Ты, вероятно, слышал о «Семейном кафе» Харриет?
– Фонд К. никогда мне ни о чём подобном не сообщает, - ответил он. - Где она поселилась?
– Тут недалеко, вверх по берегу, в одном из старых домиков. Она кормит ланчами и обедами - домашняя кухня по умеренным ценам. Большинство наших гостей туда ходит с удовольствием. А ещё она сдает верхние этажи под спальни для летней обслуги отеля. Аккуратно устроено. Дон Эксбридж руководил всем проектом и обо всем подумал.
– Как фамилия Харриет?
– Бидл. На острове полно Бидлов. Тот, которые починил наши ступеньки, - её дедушка. Она привела его ко мне, когда я была в отчаянии. Харриет славная. Она даже работает добровольным пожарным.
Перед уходом Квиллера представили всему выводку семьи Бамба. Шу-Шу, Шеба, Триш, Наташа и Шерман были здесь постоянными жильцами.
– А разве Пушкина у вас не было? - спросил Квиллер.
– Пушкин скончался. От старости. Шерман беременна.
Затем - дети. Старший, Ясон, был сейчас на материке, в первом классе школы. С фотографии глядел шестилетний живчик, светловолосый, как мать. У разговорчивого четырехлетнего Митчела были столь же чёрные, как у отца, волосы и вдумчивое лицо, а говорил он так серьёзно, что Квиллер как мог старался его понять.
– Он хочет знать, - перевела его мама, - не поиграешь ли ты с ним в домино?
– Я не умею, - ответил Квиллер.
На самом деле, подрастая, он играл в домино с матерью - единственный ребёнок в доме единственного родителя, - и эта игра вкупе с уроками музыки и вытиранием посуды была кошмаром его детства.
– Митчел говорит, что научит тебя играть, - сказала Лори. - А это Амуретта, наша младшенькая. Она у нас очень умная, и мы думаем, что когда-нибудь она станет президентом Соединенных Штатов… Амуретта, скажи мистеру Квиллеру, сколько тебе лет.
– Два - в апреле, - чистым голосом сказала крошка. Она была красивая девчушка с обаятельной улыбкой.
– Это было в прошлом году, Амуретта, - поправила её мама. - В нынешнем апреле тебе стукнуло три.
– Вот что я вам скажу, - заметил Квиллер. - Вам лучше поменять ей имя, или она ни за что не пройдет через предварительное голосование в Нью-Хемпшире. СМИ уж постараются обыграть такое имечко, как Амуретта.
Затем он попросил Лори подыскать местечко для чехлов из «Четырех очков», потому что у него, кажется, аллергия на краску.
– Я всё поснимал нынче ночью, - сказал он, - и сегодня у меня ни бронхита, ни астматического кашля.
– Вот уж не знала, что у тебя аллергия, Квилл. Плохо дело. Экономка сегодня срочно уберет их.
– Они все в стенном шкафу спальни, - сообщил он. - Скажи ей, чтобы кошек не выпустила.
В центральном пункте проката Кваллер взял велосипед-вездеход - впереди у него было первое островное приключение, поездка к маяку. Дорога западного побережья все время шла вверх. Когда он проезжая мимо гостиницы «Домино», гости помахали ему с крыльца, а Митчел погнался за ним, как дружелюбная собачонка, разве что не лая. Он проехал три других ПП, «Семейное кафе» Харриет и уникальное заведение под названием «Курортные помощники». Согласно вывеске на фасаде перестроенного домика, они «сидели с вашим ребенком, стирали вашу рубашку, пекли торт ко дню вашего рождения, пришивали вам пуговицу, закупали вам продовольствие для пикника, писали и отправляли ваши открытки, посылали вашим адресатам ириски и чистили вашу рыбу».
Квиллер остановился, чтобы прочесть объявление, и подумал, что это хорошая мысль. Очевидно, на верхних этажах размещались комнаты женщин, работающих в отеле, потому что некоторые из них шли на работу, одетые в футболки с черепами и скрещенными костями. Одна из них помахала ему рукой - вчерашняя официантка.
Здесь кончался общественный участок прибрежной дороги, и начинались частные владения. Сперва - эксклюзивный Клуб Гранд-острова с теннисными кортами, длинным рядом конюшен и частной пристанью, к которой были пришвартованы маленькие яхты и парусники с высокими мачтами. Затем - летние поместья с большими сельскими домами, стоявшими в глубине, за широкими лужайками. По другую сторону дороги марши деревянных лестниц вели вниз, к частным пляжам с белым песком. Купальщиков не оказалось: озеро было печально известно как холодное даже летом, и владельцы домов, несомненно, подогревали воду в своих бассейнах.
На перекрестках виднелись простенькие сельские знаки, указывавшие дорогу к поместьям: Красные Дубы, Белые Пески или Кедровые Кроны. Последнее и крупнейшее из них называлось Сосны и было огорожено высокой железной рёшеткой, похожей на ограду Букингемского дворца. Как, спрашивал себя Квиллер, эти привилегированные отдыхающие относились к усиливавшемуся на прибрежной дороге движению? По уик-эндам здесь должен быть непрерывный поток велосипедистов, жмущих к маяку. Экипажи, нагруженные неотесанными зеваками, верно, останавливаются перед именитыми дачами, чтобы сделать снимки и внимать болтовне гидов о семейных скандалах.
К тому же как нелюдимые островитяне реагируют на шумных чужаков, на запах ирисок, оскверняющий их чистый озерный воздух, на развязных горожан, которые рядятся как клоуны и нарушают священное их одиночество? Возмущает ли этих грубых аборигенов вторжение цивилизации настолько сильно, чтобы они решились мстить? Они ведь могли сделаться армией маленьких Давидов, желающих стрельнуть из рогаток в разбогатевшего Голиафа, взимающего налоги.
За Соснами пышный лес редел, превращаясь в низкорослую, истрепанную ветром поросль на вершине песчаной дюны.