– Что? – пронзительно взвизгнула она. – Вы хотите, чтобы я занялась помещениями для прислуги?
– Дело в том, – сказал Квиллер, – что я хочу сам использовать одно из помещений над гаражом… Сделать из него своего рода студию… И неплохо бы, чтобы её отделали в хорошем современном вкусе.
Дизайнер заметалась по холлу, словно львица по клетке.
– Нет никакого хорошего современного вкуса! Я ненавижу эту чертову современность!
Квиллер дипломатично прокашлялся:
– А в городе нет других дизайнеров, которые владеют современным стилем?
– Я вполне компетентна, чтобы работать в любом стиле, – отрезала она.
– Я не хотел задеть вас…
– Я не задета.
– Если вам претят современные течения, что ж… Я знаю дизайнеров в Центре, которые охотно возьмутся за отделку. Включая особняк – когда с комнатами над гаражом будет покончено.
– Покажите мне гараж, – хмуро произнесла Аманда. – Где он? Как нам пройти туда?
Квиллер проводил её к чёрному ходу. Когда они проходили через библиотеку, она выдавила несколько скупых похвал. Презрительно фыркнула в жёлто-зелёной комнате для завтраков и назвала её безвкусной. Сунув голову в кухню, воззрилась, но уже без комментариев, на холодильник, где на голубой подушке в эффектных, скульптурных позах восседали сиамцы.
В гараже, поднявшись наверх, Квиллер показал ей унылый коричневый покой, который хотел приспособить под мастерскую.
– Тут не делали ремонта лет двадцать, – опять заворчала она. – Штукатурка вся осыпалась. Придётся потрудиться.
– Если вы думаете, что здесь надо потрудиться, – усмехнулся Квиллер, – то что скажете о другом помещении?
Бросив взгляд на экстравагантные маргаритки, Аманда простонала:
– Не говорите! Дайте я угадаю! Это дело рук девицы по фамилии Малл. Что за пакость! Она пристроилась сюда после того, как я уволила её.
– Она работала у вас?
– Я платила ей, чёрт возьми, но она не хотела работать! Её учитель рисования уговорил меня. Большая ошибка. Миловидная девица, но без единой извилины в голове. Её усыпанные перхотью приятели всё время болтались возле студии. Затем она стала подворовывать, и я дала ей расчёт. Ох уж эти Маллы! Ни один из них не достиг ничего… Взгляните на эту мерзость! Потребуется положить не меньше трёх слоев краски!
В голове у Квиллера зазвучала мелодия, которую сыграл Коко.
– Забудьте на время об этом помещении. Сконцентрируйте всё внимание на моей мастерской.
– Вам нужно будет съездить в мою контору, чтобы выбрать цвет и посмотреть образцы.
– Давайте облегчим задачу. Просто выбросьте все эти тряпки и мебель на свалку. Пол должен быть тёмно-коричневым, как мои ботинки.
– Хм… вы ещё тот парень.
– А стены окрасьте в цвет моих брюк.
– Бежевый?
– Как бы вы ни называли его. И ещё нужны жалюзи с тонкими планками. А о мебели поговорим позже.
После того как она, что-то бормоча себе под нос, спустилась вниз, Квиллер ещё раз взглянул на сложный маргариточный дизайн и пожалел, что художница исчезла из города. Будучи журналистом криминального отдела, он завоевал доверие многих, кто переступил черту закона или был готов переступить её. Эта девушка с её талантом и довольно бурной биографией заинтересовала его.
«Дейзи, Дейзи». Поглаживая усы, он недоумевал, почему Коко тронул именно эти клавиши пианино. Правда, кошек всегда привлекали кнопки, выключатели и клавиатура пишущей машинки, но пианино Коко видел впервые, и всё же он сыграл на нём узнаваемую мелодию.
Вернувшись в дом, Квиллер получил новую пищу для размышлений: Коко, охранявший дом с большой лестницы, расположился на третьей ступеньке.
Вернувшись в дом, Квиллер получил новую пищу для размышлений: Коко, охранявший дом с большой лестницы, расположился на третьей ступеньке. Из двадцати одной ступени лестничного марша кот всегда выбирал третью.
– Пусть уж он сам всё расскажет, – ответила дама и замолчала, поджав губы, казалось навсегда.
По неуклонно прямому шоссе они на полной скорости неслись через малолюдные земли Мускаунти – хвойные леса, окружённые скалами пустоши, заброшенные шахты, забытые терриконы.
– Слишком много камней и скал, – вглядываясь в мелькающий за окном пейзаж, заявила миссис Кобб.
– Пикакс почти полностью построен из камня, – ответил Квиллер.
– Неужели? Расскажите мне о своём доме. Великолепный, наверное?
– Каменная громадина в три этажа высотой, Я называю его провинциальным Алькатрасом. Все комнаты очень большие. Холл, если снять восточные ковры, можно спокойно превратить в площадку для катания на роликах… Во всех спальных комнатах – кровати с балдахинами, при каждой спальне – будуар и ванная комната. В подвале устроена пивная на английский лад, а верхний этаж предназначался для бального зала, отделку которого так и не закончили… Кухня настолько велика, что приходится вышагивать мили, чтобы приготовить пищу. При ней буфетная, кладовая, прачечная и чулан для мётел. Все служебные помещения, так же как и солярий, облицованы квадратными плитами из красного камня.
– А как насчёт привидений? – В глазах миссис Кобб зажегся знакомый огонек. – В каждом старом доме должно водиться привидение. Помните то, что обитало на Цвингер-стрит? Правда, его нельзя было увидеть, но по ночам оно двигало вещи и вообще озорничало.
– Помню, как же, – откликнулся Квиллер. – Оно подкладывало солонки в домашние тапки.
Помнил Квиллер и то, что все разговоры о привидениях были результатом бесконечных шуток мистера С. С. Кобба, который разыгрывал жену.
– Как Коко?
– Прекрасно. Учится играть на пианино.
– О, мистер Квиллер, – засмеялась она, – никогда не могла понять, шутите вы или говорите серьезно.