Квиллер схватил его за руку:
– Рад видеть тебя, Арчи. Как долетел?
– Как на самолете братьев Райт.
Квиллер проводил его до лимузина Клингеншоенов.
– Надеюсь, ты захватил с собой смокинг, Арчи? Загрузив чемодан Райкера в багажник, Квиллер повёл сверкающий чёрный автомобиль по шоссе из аэропорта.
– Десять миль прямой дороги без единого поворота, без возвышенностей, без перекрестков и селений, – хвастался Квиллер. – Ничто не мешает, кроме, может быть, шальных оленей, лосей, енотов, скунсов и полиции штата. Кругом полно живности. Все охотятся, у всех есть охотничьи ружья и охотничьи собаки. Видишь предупреждающие надписи? Это заброшенные шахты.
– Весёленькая местность, в самый раз для привидений, – сказал Райкер. – Спорю, что ребятишки собираются компаниями в этих старых, заброшенных домах. Как тебе нравится жить среди дикой природы?
Квиллер подумал: «Ничего, вот увидит дворецкого и струнное трио…»
– Прекрасно! И коты с удовольствием бесятся в больших комнатах, Коко в два прыжка преодолевает лестницу в двадцать одну ступеньку.
– Научился каким-нибудь новым трюкам?
– Арчи, это сумасшедшее животное теперь изображает из себя не то почтальона, не то почтмейстера, не то целое почтовое отделение. Когда приходит почта, он сортирует её и приносит мне то, что считает важным.
– Никто не поверил бы этому, но я верю.
– Это факт. Кажется, он отбирает письма по запаху. Приносит послания от людей, которых знает, а также тех, у которых есть кошки и которые квартируют там, где жил он.
– Я слышал, миссис Кобб работает у тебя. – Райкер коснулся чувствительной темы.
– Поговорим об этом дома с рюмочкой в руках. Как дела в «Прибое»?
– Считаю дни до пенсии.
– Подожди, пока не увидишь «Пикакский пустячок»! Тебе понадобится увеличительное стекло, чтобы прочитать заголовки.
– Что? А как ты узнаешь новости?
– К счастью, «Прибой» сюда поступает, поэтому я не теряю контакта с реальностью: войны, несчастья, самоубийства, восстания, массовые убийства – в общем, все стоящие новости, а радио Пикакса осведомляет меня об автокатастрофах, охоте и пожарах на скотных дворах.
Он включил радио. – Боюсь, мы пропустили шестичасовые новости.
«…Она упала с трактора на ферме своего отца. Теренса Килколли» сорока восьми лет. Трактор въехал в канаву и перевернулся. Помощники шерифа сказали, что трактор продолжал двигаться, пока не свалился в канаву. Сейчас в Пикаксе стоит прекрасная погода, температура семьдесят пять градусов» [18] .
– Пикакс не нуждается в кондиционерах. – Квиллер махнул в сторону солидных построек на Гудвинтер-бульваре. – Эти каменные здания все лето хранят прохладу внутри. У них стены толщиной в два фута.
Они подъехали к особняку К. Райкер, за двадцать лет газетной работы пресытившийся сенсациями, был намертво сражен величием здания.
– Никто так не живет, Квилл! По крайней мере, из твоих знакомых! Это же маленький Версаль! Букингемский дворец в лесу!
– Перестань говорить заголовками! Лучше скажи, чего выпьешь.
– Я опять перешёл на мартини, но я сам смешаю.
Квиллер налил себе виноградного сока. С наперсток дал и Коко.
– Он помнит меня, – умилился Райкер, когда кот потёрся о его ноги.
– Он знает, что у тебя есть кошки. Сколько лет Панки? А Мибс?
– Пойдем посидим, – как-то внезапно ослабев, произнёс Райкер.
С бокалами в руках они отправились в солярий.
С бокалами в руках они отправились в солярий.
– Дело обстоит так, – произнес траурным голосом Райкер. – Мы усыпили их. Это было чудовищное решение, но Рози не хотела их брать, дом пошёл на продажу, а я переехал в отель. Никто не хочет брать старых животных… Тогда я попросил ветеринара… У них была чудная длинная шерсть, и он не хотел… но у меня не было выбора.
Оба помолчали. Коко и Юм-Юм проскользнули в солярий, устроились рядком на подушке в плетёном кресле и стали вылизывать друг друга.
– Где миссис Кобб?
– Ушла на заседание Исторического общества. Я удивился, узнав, что она продала антикварный магазин.
– Ты удивился? А как думаешь, что чувствовал я? Рози получила небольшое наследство, выкупила дело Коббов и объявила, что переезжает на Цвингер-стрит.
– Что случилось с Рози, Арчи? Я слышал, она вернулась в школу, когда дети уехали из дома.
– В колледже она взяла несколько курсов. Кругом молодежь. Вот и у неё появились новые идеи. Молодые люди всегда любили Рози: она полна жизни. Но есть что-то печальное в том, когда зрелые люди стремятся вернуть молодость… особенно женщина средних лет, заведшая молодого любовника.
Квиллер костяшками пальцев разгладил усы:
– А как насчёт мужчин средних лет и молодых женщин?
Подумав, Райкер ответил:
– Это совсем другое.
Квиллер предложил пообедать в «Старой мельнице»:
– Не жди вкусной еды, но там приятная атмосфера, и нам никто не будет мешать.
Они заняли место у окна, откуда было видно большое мельничное колесо, оно вращалось и скрипело, приводимое в движение электричеством. С помощью техники воспроизводился и шум падающей воды.
Райкер расслабился:
– Буколический покой! И почему мы живем в городах? Не тоскуешь по уголовникам из Центра? Ты всегда так радовался, когда совершалось хорошенькое убийство.
Квиллер понизил голос:
– По правде говоря, Арчи, кое-что здесь меня беспокоит. Из особняка Клингеншоенов пять лет назад исчезла девушка. И у меня появились весьма знакомые ощущения.
Он рассказал Райкеру о граффити, о четырёх нотах, которые играли на старинном пианино, о том, как Коко нашёл на верхнем этаже вещи Дейзи.
– Но настоящим открытием была открытка от Дейзи, написанная не её рукой. Я выяснил также, что девушка была беременна и что парень не хотел на ней жениться.
– В наши дни это не так уж важно. Моя дочь хочет иметь ребенка и не желает иметь мужа.
– Это не тот случай, Арчи. Девушка совсем из другой среды, другого мира, для неё замужество было единственным шансом сменить ненавистное имя. Я собирался поговорить с её матерью и расспросить кое о чём, но женщина скоропостижно умерла от алкогольного отравления… По крайней мере, так решил врач.
– Ты всегда впутываешься в разные истории. Не знаю почему. Кто играл на пианино? Только не говори, что кот!
– Кто знает?! Я также слышал первые ноты мелодии «Три слепые мышки». И если это был не Коко, то мы имеем дело с призраками.
Они вернулись домой уже в сумерках. Промельки голубого света в окнах второго этажа говорили о том, что миссис Кобб смотрит телевизор.
– Стаканчик на ночь? – предложил Квиллер гостю.
И вдруг они услышали, как на пианино в гостиной кто-то сыграл четыре ноты: ми, ми, ми, до. Громко и чётко.
Райкер опешил:
– Что это было?
– Пятая симфония Бетховена. Ну, теперь ты веришь?
Они сидели за кухонным столом и слушали одиннадцатичасовые новости: «Столкновение между городом и округом этим вечером вылилось в жестокую потасовку на публичном слушании, когда член городского совета был оскорблён одним из местных жителей.