— Я приглашу мистера Гарвина.
Входя в кабинет, Гарвин демонстративно бросил взгляд на свои наручные часы.
— Я уже начал сомневаться, что вы когда‑нибудь появитесь, Мейсон, — начал он. — Я жду уже целых двадцать минут. Черт побери, я не привык ждать кого бы то ни было.
— Вы преувеличиваете, — сухо изрек адвокат, разглядывая посетителя.
— Хорошо, оставим это, — произнес Гарвин, явно желая, чтобы последнее слово было за ним. — Я неоднократно видел вас в этом здании, но у меня и мысли не было, что когда‑либо обстоятельства приведут меня к вам. И вот я здесь.
— Присаживайтесь, — указал ему на кресло адвокат. — Чем могу быть полезен?
Гарвин вопросительно взглянул на Деллу Стрит.
— Она останется, — заметил Мейсон.
— Это деликатное дело.
— Я специализируюсь исключительно на деликатных делах.
— Ну хорошо, Мейсон, я недавно женился на очень влиятельной, красивой молодой женщине, — начал Гарвин. — Хорошо еще, что на свадьбе ничего не случилось.
— А почему на вашей свадьбе должно было что‑то случиться? — поинтересовался адвокат.
— Это не просто объяснить.
— Расскажите мне об этом. Кстати, вы давно женаты?
— Шесть недель, — ответил Гарвин довольно‑таки воинственным тоном.
— Это ваша вторая жена? — высказал свое предположение Мейсон.
— В этом‑то и вся трудность, — признался посетитель.
— Итак, я вас внимательно слушаю, — произнес адвокат и устроился поудобнее за своим столом.
Гарвин откинулся на спинку кресла, предназначенного для клиентов, расстегнул свой двубортный пиджак и спросил:
— Мейсон, чем чреваты «мексиканские разводы»?
— Они имеют некоторые негативные последствия, — ответил адвокат. — Какие именно — зависит от решения суда.
— И насколько они тяжелы?
— Ну, — произнес Мейсон, — они грозят некоторыми психологическими травмами.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Гарвин.
— Теоретически, — принялся объяснять адвокат, — в том случае, когда мужчина имеет «мексиканский развод», повторный брак властями запрещается. В действительности же они зачастую не делают этого, поскольку иначе в стране пришлось бы построить множество тюрем, чтобы содержать в них всех, обвиняемых в двоеженстве. В этом случае было бы разбито счастье многих семей, была бы осложнена внутренняя жизнь государства, которому это стоило бы массу хлопот и издержек в судопроизводстве, судьям пришлось бы приговаривать людей, якобы преступивших закон, к тюремному заключению.
— Ну, а вообще‑то такое может произойти? — поинтересовался Гарвин.
— Иногда случается, — ответил Мейсон, слегка улыбнувшись при этом. — Конечно, если вы хотите получить совершенно точную справку, придется покопаться в документах. Не каждому известно, что мексиканское правительство не желает, чтобы его приграничные суды занимались делами, связанными с продажей земель по низким ценам. Хотя это дало бы возможность разобраться во многих запутанных делах. В свою очередь, наши суды не считают себя обязанными выполнять положение о «мексиканском разводе». Так сказать, услуга за услугу.
— Помогите мне, Мейсон, — промолвил Гарвин. — Похоже, я загнан в угол.
— Ну что ж, расскажите мне все с самого начала, — предложил адвокат.
— Я женился на девушке по имени Эзел Картер десять лет назад, — начал свой рассказ Гарвин.
— Ну что ж, расскажите мне все с самого начала, — предложил адвокат.
— Я женился на девушке по имени Эзел Картер десять лет назад, — начал свой рассказ Гарвин. — Она была тогда необыкновенно хорошенькой. Я был просто загипнотизирован ее красотой, да, именно загипнотизирован, другого слова и не подберешь, чтобы объяснить мое состояние, Мейсон. На поверку она оказалась холодной, расчетливой интриганкой… ну, я не буду произносить то слово, которое мне хотелось употребить, поскольку здесь присутствует леди, — и Гарвин кивнул в сторону Деллы Стрит, сидящей за соседним столом.
— Да, любовь выявляет в человеке все лучшее, — философски заметил Мейсон. — Когда же любовь умирает, очарование частенько сменяется отвращением. Чаще всего это кончается травмой для обеих сторон.
Гарвин переменил позу.
— Возможно, — ответил он с сомнением в голосе и добавил: — В данном случае страдаю я. Для меня сейчас важно, чтобы вы поняли — она была исчадием ада.
— Это в каком же смысле? — поинтересовался адвокат.
— В самом прямом, — запальчиво ответил Гарвин. — Она была… она была разъяренной дикой кошкой. Вы можете себе представить, что такое кромешный ад? Так вот, моя жизнь была пострашнее.
— Вы давно разошлись? — задал вопрос Мейсон.
— Тогда я не придавал особого значения такой формальности, как развод. Все началось, когда я решил повторно жениться. Она прямо обезумела, узнав об этом…
— Кстати, — перебил его адвокат, многозначительно взглянув на Деллу Стрит, — что представляет собой ваша нынешняя жена?
— Мейсон, это само совершенство. — Гарвин прикрыл глаза и откинулся в кресле. — У нее изумительные рыжие волосы и бездонные синие глаза. Ее ослепительно белая бархатистая кожа как нельзя лучше оттеняется рыжими волосами. Она прелестна, Мейсон. Это просто чудо. Я бы даже сказал — драгоценность.
— Как приятно говорить о женщинах, — произнес адвокат. — Продолжим это чудесное занятие, если вы не против. Скажите, у вас работает женщина лет двадцати трех — двадцати четырех? У нее отличная фигура, элегантно одевается, длинноногая, с довольно пышной грудью, белокурыми волосами и серыми глазами…
— Работает у меня? — переспросил Гарвин. — Послушайте, Мейсон, да вы описали какую‑то голливудскую кинозвезду.
— Но она действительно выглядит безукоризненно, — подтвердил Мейсон.
— Нет, — покачал головой Гарвин, — такая женщина у меня не работает.
— Ну, может быть, вы знаете кого‑нибудь по фамилии Колфекс? — снова задал вопрос адвокат.
Гарвин задумался.
— Да, — через некоторое время произнес он. — Как‑то я заключал коммерческую сделку с человеком по фамилии Колфекс. Это была несколько необычная, но выгодная сделка. Я долгое время не мог забыть о ней. Вообще я держу в памяти массу вещей. Но я хотел бы поговорить о моей первой жене.
— Ну что ж, я вас слушаю.
— Итак, — продолжал Гарвин, — мы с ней расстались около года назад. Развод был несколько странным, об этом я еще расскажу. Брак наш нельзя было назвать удачным. Он мог бы стать таковым, но мне пришлось бы изменить многим своим привычкам: оставить клуб, отказаться от игры в покер и полностью погрузиться в семейные дела. Моя жена также не сидела дома, вся жизнь у нее протекала вне его… Поймите, Мейсон, мы дошли до такого состояния, что единственным выходом было жить врозь. Честно говоря, она терпела меня, а я — ее. Поэтому, когда пришло время разойтись, не было ни скандалов, ни истерик.