Ее кожа уже ощущала тепло его тела… Он положил ладонь поверх ее руки, державшей мышку, и стал управлять, таким образом, Тониной рукой и мышкой, задавая какие-то вопросы. От него исходило не только тепло – от него исходили ощутимые волны мужского желания.
Тоня напряглась. Что будет дальше?
– Мы можем с тобой поужинать сегодня, Тонечка? – вот что было дальше.
– Я занята вечером, – ответила она спокойно.
– Ты знаешь, что ты очень привлекательна? – не смутился начальник.
– Знаю, – отрезала Тоня.
Она, быть может, и побоялась бы так однозначно вести себя с начальством, – не дай бог уволит, а работа интересная и хорошо оплачиваемая! – но сюда ее устроил Кирилл. И потому Тоня ничего не боялась.
– Ты очень сексуальна… – шептал начальник, воздушно касаясь губами ее шеи. – С тобой рядом опасно находиться, – бормотал он. – Почему ты не хочешь со мной поужинать?
– Потому что я занята.
– А завтра?
– И завтра. Я всегда занята по вечерам, потому что все вечера я провожу с Кириллом Богдановым, – значительно добавила она и посмотрела наконец начальнику в глаза.
Он улыбался, сладко и плотоядно.
– И кто это такой – Кирилл Богданов? – спросил он, снова пытаясь дотянуться до ее шеи.
– Ах, вы забыли! – насмешливо произнесла Тоня. – Я вам напомню: это ваш друг, по чьей рекомендации вы взяли меня на работу!
Начальник сел ровно и уставился на нее.
– Не знаю никакого Кирилла Богданова, – заявил он. – Взял я тебя, верно, по протекции… Но совсем другого человека. И вряд ли он будет на меня в претензии, коль скоро ты даже не знаешь, как его зовут! – добавил он сухо.
У Тони потемнело в глазах. Начальник недовольно поднялся и ушел к себе в кабинет, бросив через плечо:
– Делай свою систему. Она не лишена смысла. Когда закончишь, придешь ко мне в кабинет, ставить на моем компьютере. Тогда мы и вернемся к этому разговору.
Тоня почувствовала себя наложницей, которую затребовали к султану. Ей стало не по себе.
Но еще хуже ей было от услышанных только что слов: «Не знаю никакого Кирилла Богданова».
Она не знала, как подступиться к разговору. Но он облегчил задачу сам.
– Что с тобой, Антония? На тебе лица нет!
Тоня пустилась жаловаться на приставания начальника и ждала, с бьющимся сердцем, что ответит Кирилл.
– Ах, скотина! Ну, я ему покажу, как приставать к моей девушке! Придется мне позвонить одному приятелю. Дело в том, что я-то сам с твоим начальником незнаком. Попросил одного приятеля, а тот тебя рекомендовал в эту фирму. Ну, ничего, он задаст этому хаму взбучку!
Уффф… У Тони отлегло от сердца. Что-то она стала чересчур подозрительной! А вот ведь какое простое объяснение! Сама не додумалась, дурочка…
– Я вспомнил, что ты интересовалась, – сказал он.
Фирма называлась «Новый стиль», и офис ее находился на Солянке, что было указано на второй странице обложки. И ниже: директор фирмы – Кирилл Богданов. Вот так-то!
А на работе начальник стал вести себя на удивление вежливо и любезно, хотя все же ощущалось потаенное глухое раздражение, которое он не смел высказать. Должно быть, приятель Кирилла устроил ему взбучку!
Тоне было стыдно до слез. Она плохая, подозрительная, отвратительная! Как она могла сомневаться в Кирюше! Заноза была выдернута и выброшена с позором на помойку. Растоптана, сожжена, и пепел ее развеян.
Ночью она, полная раскаяния, была особенно нежна и чувственна.
Она ласкала Кирилла так, словно хотела выпросить его прощение… О чем он, конечно, не мог догадываться. Но ей показалось, что он что-то учуял. Ей показалось, что в его лице мелькнул какой-то вопрос…
Тоня оперлась пышной грудью на его грудь и заглянула ему в лицо.
– Я люблю тебя, Кирилл…
Он долго смотрел на нее, и в его голубых глазах таилось что-то, похожее на боль.
– Правда? – спросил он.
– Разве у тебя есть повод сомневаться в этом?
– Ты действительно меня любишь?
– Никогда не испытывала подобного чувства ни к кому… Я тебя боготворю, Кирилл. Если это и есть любовь, то, значит, я тебя люблю.
– За что?
– Любят разве за что-то?
– А как?
– Не знаю… Просто любят.
– Но есть же какие-то причины, по которым ты влюбляешься в этого человека, а не иного!
– Конечно. Только я их не знаю. Я не умею в этом разбираться. Может, потому что ты так добр?
– А если бы… Если бы, Тоня, я не был богат?
– Тогда бы у нас не было этих шелковых простыней, – со смехом ответила Тоня. – Но у нас были бы по-прежнему ты и я. Друг для друга.
– Это тебе так кажется, Антония. Богатство становится частью образа, оно сверкает и слепит. Оно придает блеск личности, хотя никакого отношения к личности, по сути, не имеет… Но иллюзия работает.
– Для дураков.
– Зря ты так… Когда я был бедным, – а я был бедным, – меня никто не любил. Женщины спали со мной, но не любили.
– Просто ты не встретил меня. Вернее, ты бы тогда не обратил на меня внимания… Тебя тогда тоже слепил блеск богатства… Это теперь, когда ты богат, – ты позволил себе роскошь заметить ничем не примечательную девушку… И ты нашел человека, который готов любить тебя любым.
– Это ты так думаешь. А что было бы на самом деле, никто не знает… Вот разорюсь я, к примеру, завтра, и что тогда?
– И ничего. Я буду любить тебя. И помогать тебе. Вот и все.
Кирилл отвернул голову.
– Что с тобой, Кирюша? – тихо спросила она.
– Ничего. Все нормально.
Тоня попыталась расспросить его на следующий день. Кирилл заверил ее, что никаких проблем нет, что вчера он просто поддался сантиментам, что все в порядке… И не забыл намекнуть, что его бизнес Тоню не касается.
Однако что-то тревожило его, и Тоня это чувствовала. Она уже давно рассталась со своими нелепыми подозрениями, но тут вдруг все вернулось. Не сами подозрения, нет, но вернулось беспокойство. Страх, что ее сверкающее, волшебное счастье развеется, как сон поутру…
– Если у вас будут еще рационализаторские идеи, не стесняйтесь, – добавил он.
У Тони они были. Печатая рекламу для фирмы, она нередко удивлялась безграмотности штатных пиарщиков, которые равно плохо владели как грамматикой, так и словесной формой. Стилем изложения то есть. И однажды Тоня написала свой собственный рекламный текст.
Ободренная предыдущим успехом, она отнесла текст начальнику. Тот прочитал сразу же.
Прочитав, посмотрел на нее повнимательнее. На этот раз без малейшей обиды и раздражения. Намек на улыбку тронул его губы и придал лицу мягкое выражение.
– Присядьте, Антонина.
Тоня послушно села и устремила глаза на начальника в ожидании продолжения.
– Вы, конечно, понимаете…
Он запнулся, но вдруг широко улыбнулся.
– Не будем играть втемную: и мне, и вам понятно, что произошло. Вы пожаловались. Мне было высказано. Я, так сказать, убрал руки за спину.