— Это ордер, выданный окружным прокурором. На его основании мы собираемся обыскать помещение.
Хисао взял конверт, но не распечатал его.
— Мы не предатели, — только и сказал он.
— Знаю, знаю… — ответил фэбээровец. — И все же мы вынуждены осмотреть помещение.
Пока он говорил, верзила встал, одернув манжеты. Он спокойно открыл стеклянную дверцу серванта Фудзико и взял с нижней полки пачку бумаг с музыкальным произведением для сакухати, бамбуковой флейты. Взял бамбуковую флейту Фудзико, повертел ее в руках, слишком маленьких для такого грузного, неуклюжего человека, и положил на стол. Рядом с дровяной печью стояла подставка для журналов; верзила пролистал их. Потом взялся за газету Хисао.
— К нам поступили жалобы от местных жителей — кое-кто из иностранных граждан враждебной нам страны держит на острове незаконно ввезенные предметы, — сказал коротышка. — Наш долг — обыскать помещение. И мы надеемся на ваше содействие.
— Да, конечно, — ответил Хисао.
Верзила пошел в кухню. Через дверной проем было видно, как он заглядывает под раковину и открывает дверцу духовки.
— Придется посмотреть и ваши личные вещи, — объяснил коротышка.
Он встал и забрал у Хисао конверт, положив его обратно в карман.
— Надеюсь, вы не станете возражать, — прибавил он.
Коротышка открыл многочисленные ящички шкафчика тансу, стоявшего в углу гостиной. Вынул кимоно Фудзико, шелковое, с расшитым золотой нитью поясом-оби.
— Очень красивое, — оценил он, поднося кимоно поближе к свету. — Видать, оттуда. Первоклассная вещь!
Верзила вошел в гостиную из кладовки; в одной руке он нес ружье Хисао, другой прижимал к себе четыре коробки патронов.
— Вооружен до зубов, — сказал он напарнику. — Там еще меч остался. Большой такой, старинный.
— Складывай все на стол, — распорядился коротышка. — И, Уилсон… наклей на все вещи бирки. Они у тебя с собой?
— Да, в кармане, — ответил Уилсон.
Самая младшая из сестер захныкала, закрывая лицо ладошками.
— Ну что ты, малышка, — стал успокаивать ее фэбээровец. — Не бойся. Знаешь, что я тебе скажу, — напрасно ты плачешь. Вот мы тут закончим и быстренько уйдем.
Верзила, тот, которого звали Уилсоном, сходил за мечом Хисао. Затем перешел к спальням.
— Давайте просто посидим, пока Уилсон там закончит, — обратился коротышка к Хисао. — Я помечу все ваши вещи бирками, и мы загрузим их в машину. А потом пройдем к хозяйственным постройкам. Надо проверить все — таков приказ.
— Понимаю, — ответил Хисао. Они с Фудзико взялись за руки.
— Да вы не беспокойтесь, — успокаивал их фэбээровец. — Еще немного, и мы уберемся отсюда.
Коротышка стоял у стола, помечая вещи бирками. Потом какое-то время молча ждал, нетерпеливо постукивая ногой. Поднес к губам флейту.
— Уилсон! — наконец не выдержал он. — Кончай рыться в нижнем белье!
Хохотнув, он взял ружье Хисао.
— Это придется забрать, — сказал он, как бы извиняясь. — И остальное, как вы понимаете, тоже. Они там подержат их какое-то время — понятия не имею, зачем, — а потом вернут. Вернут, как только все выяснят. Такие дела. Но тут уж ничего не поделаешь — время военное.
— Эта флейта нам очень дорога, — сказал Хисао. — И кимоно, ноты… их обязательно забирать?
— Да, обязательно, — ответил фэбээровец.
— Мы обязаны забрать все, что вывезено оттуда.
Хисао молчал, хмурясь. Уилсон вернулся из спальни с мрачной физиономией — он нес дневник Хацуэ.
— Ну, ты и извращенец, — бросил ему коротышка. — Ладно, поехали дальше.
— Вот дерьмо! — поморщился Уилсон. — Пришлось шарить в столе. В следующий раз сам этим занимайся.
— Слушай, мы тут с… Хи-сай-о… пройдемся, — заявил ему коротышка. — А ты посиди с дамами и наклей бирки на остальное. Да веди себя повежливей, — прибавил он.
— Я всегда вежливый, — буркнул Уилсон.
Хисао и коротышка вышли; Уилсон занялся бирками. Закончив, принялся листать дневник Хацуэ, покусывая нижнюю губу.
— Принцесса на фестивале клубники, — сказал он и посмотрел на Хацуэ. — Тут, пожалуй, и загордиться недолго.
Хацуэ не ответила.
— Отличная фотография, — прибавил Уилсон. — Прямо как в жизни. Нет, правда, очень похожа.
Хацуэ промолчала. Хоть бы этот Уилсон не листал ее дневник. Она уже хотела было вежливо попросить его, но тут вошли Хисао и коротышка; фэбээровец нес ящик.
— Глянь-ка, Уилсон, — сказал он напарнику. — Динамит.
И легко водрузил ящик на стол.
Фэбээровцы покопались в ящике, насчитав двадцать четыре динамитных шашки. Уилсон смотрел, покусывая щеку изнутри.
— Поверьте, — настаивал Хисао. — Это чтобы пни корчевать… расчищать землю.
Коротышка мрачно покачал головой.
— Может, оно и так, — ответил он. — Только все равно это никуда не годится. Хранить такие штуковины, — тут он ткнул пальцем в ящик, — незаконно. Вы обязаны были сдать их.
Фэбээровцы взяли ружье, патроны, меч, динамитные шашки и снесли все в багажник. Уилсон вернулся в дом с вещевым мешком и сунул в него дневник, кимоно, ноты и, наконец, флейту.
Когда все было погружено, фэбээровцы снова присели.
— Понимаете… — начал коротышка. — Тут такое дело…
Хисао молчал. Он сидел в свитере и сандалиях и моргал, держа очки в руках. Он ждал, что фэбээровцы скажут дальше.
— Придется арестовать вас, — произнес Уилсон. — Прокатитесь с нами в Сиэтл.
Он отстегнул от пояса наручники, висевшие рядом с кобурой.
— Да ладно тебе, — урезонил напарника коротышка. — Старик из аристократов, будет вести себя примерно. К чему наручники?
И обратился к Хисао:
— Вам только зададут пару-тройку вопросов. И все. Съездим в Сиэтл, вас спросят, вы ответите. И все дела.
Двое младших сестер плакали. Самая маленькая закрыла лицо руками, и Хацуэ обняла ее. Она притянула сестренку к себе и успокаивала, поглаживая по голове. Хисао встал.
— Пожалуйста, не забирать его, — заволновалась Фудзико. — Он не сделать ничего плохого. Он…
— Как знать, — заметил ей Уилсон. — Подтвердить-то некому.
— Это дня на три, не больше, — обнадежил их коротышка. — Придется, конечно, малость подождать. Доедем до Сиэтла, там его зарегистрируют, ну и все такое. Может, вернется через три дня, а может, через неделю.
— Неделя? — переспросила Фудзико. — Но что мы делать? Что вы…
— Считайте, что с вашей стороны это жертва в военное время, — прервал ее фэбээровец. — Сами подумайте — идет война, и всем приходится чем-то жертвовать. Так что отнеситесь к этому как к жертве.
Хисао попросил разрешения переодеть сандалии и взять из кладовки куртку.