Он повернулся. Не к двери, чтобы посмотреть, кто вошел, а в другую сторону. И у Пенелопы появилась пара секунд, чтобы незаметно рассмотреть его. Она уже сделала вывод, что он худой, практически одного с ней роста, у него приятные манеры, он хорошо одет. Красив ли он? Трудно сказать. Совершенно точно он не был некрасивым, но было в нем что-то скользкое. И что-то заставляло ее усомниться, что ему только сорок, как он утверждал. Казалось, что его кожа натянута вокруг глаз и шеи, как будто он делал подтяжку лица.
– Я не знала об этом ресторане, – сказала она. – Тихое место.
– С-слишком тихое? – улыбнулся он.
– Тихое – это хорошо.
– В следующий раз можем пойти в одно известное мне место, где подают пиво «Кирин» и черный рис, – сказал он. – Если ты его любишь.
Она чуть не взвизгнула. Удивительно. Откуда он мог узнать, что она обожает черный рис? Опять же большинство ее друзей даже не догадываются, что такой существует. Руар его ненавидит, он утверждает, что на вкус черный рис напоминает здоровую еду и снобизм. И то и другое было, в общем-то, правдой, черный рис действительно содержит больше антиоксидантов, чем черника, и он использовался для приготовления запретных суши, предназначавшихся для императора и его семьи.
– Я обожаю его, – сказала она. – А что ты еще любишь?
– Свою работу, – ответил он.
– И что это за работа?
– Я художник.
– Как интересно! Что…
– Инсталляции.
– Руар… то есть мой бывший, он тоже художник, может, ты с ним знаком?
– Вряд ли. Я работаю за рамками устоявшихся художественных кругов. И я учился сам, можно сказать.
– Но если ты можешь зарабатывать искусством на жизнь, странно, что я о тебе не слышала. Осло – маленький город.
– Я делаю другое для того, чтобы выжить.
– Например?
– Работаю охранником.
– Но ты выставляешься?
– Провожу преимущественно закрытые показы для немногочисленных профессионалов, на которые пресса не допускается.
– Ой, как интересно, что ты проводишь эксклюзивные показы, я говорила Руару, что ему тоже стоит так делать. А какие материалы ты используешь в инсталляциях?
Он обтер свой стакан салфеткой:
– Моделей.
– Моделей в смысле… живых людей?
Он улыбнулся:
– И да и нет. Расскажи мне о себе, Пенелопа. Что ты любишь?
Она прижала палец к подбородку. Да, что она любит? В данный момент у нее было ощущение, что он уже все перечислил. Как будто прочитал книгу о ней.
– Я люблю людей, – сказала она. – И честность. И семью. И детей.
– Чтобы тебя крепко держали, – сказал он, бросив взгляд на пару, севшую через два столика от них.
– Прости?
– Ты любишь, чтобы тебя крепко держали, и любишь жесткие игры. – Он перегнулся через стол. – Я вижу это по тебе, Пенелопа. И это нормально, я тоже это люблю. Здесь становится людно, не пойти ли нам к тебе домой?
Пенелопе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он не шутит. Она посмотрела вниз и увидела, что он положил свою руку так близко к ее, что кончики их пальцев почти соприкасаются. Она сглотнула. Что с ней такое, отчего ей в конце концов всегда попадаются ненормальные мужчины? Ее подружки говорили, что лучший способ забыть Руара – это встречаться с другими мужчинами. И она пыталась, но ей подворачивались либо социально беспомощные увальни-компьютерщики, с которыми все разговоры приходилось вести ей самой, или же такие, как этот, мужчины, ищущие быстрого секса.
– Я думаю, что пойду домой одна, – сказала она, оглядываясь в поисках официанта. – Слушай, я заплачу по счету.
Они просидели здесь каких-то двадцать минут, но это, по словам ее подруг, было третьим и важнейшим правилом «Тиндера»: «Don’t play games, leave if you dont’t click»
Она отметила, что ускорила шаг, проходя мимо небольшого леска слева от дороги. В Ховсетере люди исчезали с улиц вечером, но Пенелопа была высокой спортивной девушкой и никогда раньше даже не задумывалась о том, что здесь может быть опасно после наступления темноты. Может, все дело в этом убийце, о котором пишут газеты. Или нет, не в этом, а в том, что кто-то побывал в ее квартире. Это случилось три месяца назад, и поначалу в душе ее зародилась надежда, что это Руар соскучился по ней. Она поняла, что кто-то был в квартире, когда обнаружила комки земли на полу в коридоре. Они точно отвалились не от ее обуви. А когда она обнаружила комок на полу в спальне перед комодом, то пересчитала свои трусики в идиотской надежде, что Руар забрал одни из них. Но нет, оказалось, не забрал. А потом она поняла, что пропало: коробочка с помолвочным кольцом, которое Руар купил ей в Лондоне. Может быть, все-таки к ней забрался обычный вор? Нет, это был Руар.