– А ёлка из чего?
– Всё деревянное.
– Не может быть.
– Потрогай, – предложил Матвей.
В этот момент он был совершенно не похож на полоумного. Он был даже весел и улыбался легко, не через силу.
– А вы домик продаёте, Зоя Семёновна?
– Что вы, – перепугалась та. – Это просто игрушка, она не продаётся.
– Это не игрушка, – поправил Илья Сергеевич, – это произведение искусства.
– Искусство ни при чём, конечно, – сказал Матвей и надел очки. – Но смотреть приятно.
– А можно мне заказать такой домик?
Зоя вздохнула и покачала головой.
– Нет, никак. Человек, который их делал… в общем, он их больше не делает.
– Когда я был маленький, я мечтал, чтобы у меня был паровоз, – признался Илья Сергеевич. – Не из немецкой железной дороги, а модель настоящего паровоза, с тендером, с трубой и рычагом. Но домик тоже хорош. Особенно печка и лестница.
– И санки, – подсказал Матвей. Илья посмотрел на него.
– Вот ещё жилетка есть, – сказала Зоя Семёновна и показала на манекен. Илья оглянулся. На манекене действительно была какая-то жилетка.
– Я тоже сама её шила, овчина тут натуральная. И тепло в ней, особенно если сверху на куртку надеть.
Она ещё что-то говорила и показывала, но было совершенно ясно, что энтузиазм пропадает втуне и после домика мужчины смотреть кружева и жилетки не станут.
– Я куплю вот эту штуку, – сказал Илья и одним пальцем приподнял кружевную манишку. – И скатерть тоже.
Зоя Семёновна просияла:
– Вашей жене понравится.
– У меня нет жены. Зато у меня есть стол, на который можно положить скатерть.
– Посмотрите, вся вышивка ручная. То есть на машинке, конечно, но своими руками.
Илья посмотрел на вышивку.
– А на втором этаже у вас что? Тоже магазин?
– Мастерская, – быстро сказала Зоя. – Там света много, удобно работать.
– Можно посмотреть?
– Там нечего смотреть. И беспорядок! Лоскуты всякие, кусочки, выкройки. Швейная машинка, конечно. Манишка дорогая, вы правда возьмёте?
Илья сказал, что возьмёт, хотя наличных денег у него было немного.
– А Лилия Петровна? – спросил он, решившись. – Что у вас покупала? Подождите, – остановил он Зою Семёновну, которая подалась от него назад и коротко и быстро задышала. – Я не из праздного любопытства. Я хочу установить истину, понимаете? За что её убили?
– Ни за что! – выпалила Зоя. – Её убил пьяный придурок. Если б ему подвернулся другой, он бы другого убил.
– Нонсенс, – произнёс Илья. – Так не бывает.
– Если бы я знала, что так получится, – заговорила Зоя, и глаза у неё налились слезами. – Я бы ни за что не ушла! Никогда! Я бы двери все заперла на три замка! А я ушла! Это я во всём виновата. Больше никто.
– Зоя, – пробормотал Матвей. – Тихо, тихо.
– Она заказывала ковёр. У нас женщина есть, она ткёт! Лилия Петровна хотела пасхальный ковёр, непременно как полагается. На Пасху после уборки принято было стелить особый ковёр. У меня дома есть такой, маленький, а она хотела непременно большой, трёхметровый. – Зоя яростно вытерла глаза. – А я ей говорю: сколько же мастерица будет его ткать? Десять лет? Может, говорю, вам поменьше подойдёт? Я покажу! А ковёр-то у меня дома! И побежала! А когда прибежала…
Наклонившись через прилавок, Матвей двумя руками взял её за плечи и легонько встряхнул.
И посмотрел в лицо:
– Зоя, Зоя.
– Сколько вы бегали? – спросил Илья.
– Что? Не знаю, минут семь или десять. Здесь рядом, только через плотинку перебежать!
– Кого вы встретили по дороге, Зоя? Вспоминайте!..
– Никого я не встретила! Я же не знала, что её убьют, не знала!.. Я бы ни за что её одну не оставила…
– Кого-то из гостей? Из своих? Вы же наверняка видели людей, Зоя!
– Девушку видела, – выкрикнула Зоя Семёновна злобно, – эту, с дикой причёской! И с ней какой-то тип незнакомый, я его раньше не встречала. И потом не видела! Они в беседке сидели, которая под липами!
– У пруда? – уточнил Илья. У него отчего-то взмокли ладони.
– Да, да. Старика видела! Катерина навстречу прошла сначала, а за ней Николай Иванович, ещё мне поклонился.
– Так, хорошо. Ещё кого?
– Никого я больше не видела. Да не смотрела я по сторонам, я бегом бежала!
– Секундочку. Вы вышли через чёрный ход?
Зоя запнулась, как будто вспоминая.
– Кажется, да. Через чёрный, точно.
– Возле магазина лавочка. Вы не обратили внимания, там никто не сидел?
Она вдруг уставилась на него, и он подумал, что у неё тоже красивые глаза.
– Сейчас… Нет, как же… Я не подумала… Кто-то был, но я не знаю…
– Вы не разглядели или не узнали?
Зоя вышла из-за прилавка, опустилась на стул и стиснула на коленях руки.
– Человек там был. Я ещё подумала, пьянчужка какой-то заснул.
– Почему вы решили, что он спит? Он лежал?
– Нет, нет, сидел, но как-то так… – Она попыталась изобразить, как именно на скамейке сидел человек. – И одет был… грязно.
– А бывшего мужа Виктора вы не видели, – сказал Илья утвердительно.
Зоя вскочила.
– Нет! – выкрикнула она Илье в лицо. – Не видела!.. Я не знала, что он может убить! Если бы я знала!..
– Зоя, – опять забормотал Матвей. – Ты ни в чём не виновата, не виновата.
– Я виновата, – страстно выпалила она. – Я точно знаю. Я только не знаю, что мне делать!
– Поговорите со мной, – предложил профессор Субботин. – И мы вместе найдём решение.
– Нет.
– Всё же подумайте, – сказал он таким тоном, каким говорил студентам – приходите в следующий раз.
И они помолчали. Зоя время от времени длинно и тяжело вздыхала. Матвей переминался с ноги на ногу, поскрипывали половицы.
– Я пока до конца не понял, кого вы защищаете, – продолжил Илья. – Но я пойму, это вопрос времени. И призываю вас подумать. Имеет ли это смысл?
Зоя сжала губы и опустила глаза.
– Вы завернёте мои покупки?
Не поднимая глаз, она прошла за прилавок и зашуршала бумагой.
– Я завтра опять зайду, – сообщил Илья Сергеевич, принимая свёрток. – Померяю жилетку. У меня все вещи не по сезону – и кеды, и куртка. Пришлось даже сапоги купить.
– У меня каждый день открыто, – сообщила Зоя уныло.
– Лилия Петровна предупреждала вас о своём приезде? Вы заранее знали, что она собирается в Сокольничье?
Тут Зоя Семёновна улыбнулась и опять сделалась красавицей.
– Ну что вы, – сказала она. – Конечно, нет. Меня-то ей зачем предупреждать?
– Чтобы вы были на месте, если ей захочется ковров или кружев.
– Я всегда на месте. Если что, подбегу через две минуты.