Они проверены и подтверждены. Их
фамилий мне не сообщали, но...
- Это Кэрол и Алма, жена и дочь Харви, а также парень по имени Гилберт Хейт. Что касается жены и дочери, тут полный порядок. Паренек же все
еще в моем списке. Его отец - шериф округа. Гилберт хотел жениться на Алме и говорит, что по-прежнему готов это сделать - паренек, не шериф.
- В самом деле? - Бровь у Ниро Вулфа поднялась. - Ты оспариваешь его алиби?
- Я совсем немного над ним поработал. Беда в том, что я - дьюд. А дьюд в здешних краях примерно в таком же положении, как хиппи в
воскресной школе: существует проблема коммуникации. Вы бы и сами это почувствовали, если бы остались. Есть еще какие-то подробности?
- Да, - продолжал Вулф. - Через день после появления здесь мистера Броделла два человека слышали, как мистер Грив в их присутствии заявил:
“Подонок с такой толстой шкурой не имеет право на жизнь”. К тому же...
- Я это тоже слышал. Выразился он несколько по-другому, но за смысл я ручаюсь.
- К тому же, - продолжал Вулф, - в пятницу, на другой день после убийства Броделла, он съездил в Тимбербург и купил бутылку шампанского -
такая покупка весьма нехарактерна для него, - а вечером выпил бутылку с женой и дочерью. Далее...
- Ничего себе телефонный разговорчик. Зная, какие чувства Харви испытывает к Броделлу, я удивился, что он купил не две бутылки, или даже
целый ящик, и не устроил вечеринку. - Я выпил молока.
- А на следующий день, когда отец Броделла, прилетевший из Сент-Луиса за телом сына, пошел посмотреть на Грива, тот на него набросился, -
закончил Вулф.
- Он поставил ему синяк под глазом. Жаль, что отец слишком стар и не в состоянии его избить. Однако здесь все знают, что дергать Харви за
нос не следует. Есть еще что-нибудь?
- Разве этого недостаточно?
- Для присяжных, возможно, и достаточно. Это и весь телефонный разговор?
- В общем-то весь.
- Теперь моя очередь. В том письме я предлагал пари: пятьдесят против одного, и по-прежнему предлагаю. Я знаю Харви, знает его и мисс
Роуэн. У меня нет ни малейшего сомнения в его невиновности, как и ни одной улики против кого бы то ни было другого. Кстати, главный прокурор не
намекнул, что первая пуля, попавшая Броделлу в плечо, была выпущена сзади?
- Нет. - Вулф открыл вторую бутылку пива.
- Ему стреляли в спину. Броделл стоял на валуне, лицом к вершине холма, а убийца подкрался снизу. После первого выстрела Броделл повернулся
и стоял к убийце лицом - тут вторая пуля и угодила бедняге в шею. Харви Грив не мог быть этим убийцей. Я не верю, что он выстрелил человеку в
спину без всякого предупреждения. Вы убедите меня в этом, если нарежете маринованных пикулей, польете их кленовым сиропом и приметесь есть
ложкой. Все здесь знают, что Броделл лучший стрелок в округе. Если бы он выстрелил человеку в спину, он бы попал не в плечо. А второй выстрел -
в шею? Вздор какой-то!
Вулф нахмурился. Он выпил пиво и отставил стакан в сторону.
- Арчи, чувства явно мешают твоему мыслительному процессу. Если всем известно, что Грив прекрасный стрелок, значит представить все таким
образом, будто убийца не был хорошим стрелком - весьма удобная уловка.
- Только не для Харви. Он не так устроен.
Он не так устроен. Слово “уловка” не для него. Харви не мог подкрасться к человеку тайком и выстрелить в спину.
Ставлю сто против одного.
Вулф нахмурился еще больше.
- Все это вздор! Какая уж тут беспристрастность! Обосновывать заключение - а не просто предполагать - о виновности или невиновности
человека, исходя лишь из знания его характера - чушь собачья, и ты это знаешь, Арчи. Фу.
Я одарил его благородной улыбкой.
- Прекрасно. Наконец-то вы высказались. Вы были правы, голова у вас сегодня плохо варит. Менее трех лет назад вы сами обосновали заключение
о невиновности Орри Кэсера всего лишь на знании Солом Пэнзером его характера. Вы сомневались и даже советовались с Фредом и со мной, но все
решил Сол. Очень жаль, что мое мнение ценится не так высоко, как мнение Сола. Но у меня есть поддержка со стороны мисс Роуэн. В одиннадцать утра
из Хелины вылетает самолет...
Морщины на лице Вулфа разгладились, но губы сжались и образовали тонкую прямую линию. Он вылил остаток пива в стакан, подождал, пока осядет
пена, и выпил. Потом оперся на подлокотники кресла и приподнял свое массивное тело весом в одну седьмую часть тонны, повернулся к окну, закрыл
его, снова сел и спросил:
- Есть ли в этом доме электрическое одеяло?
- Вероятно, есть. Спрошу у мисс Роуэн. Когда я ночью с субботы на воскресенье ложился в постель, было тридцать шесть градусов выше нуля <По
Фаренгейту.>. Ладно уж, отвезу вас в Хелину. Чтобы успеть на этот рейс, придется выехать раньше семи часов. Пожалуй, лучше сделать
предварительный заказ, чтобы забронировали вам место.
Вулф набрал носом полную грудь воздуха и выпустил его через рот. Потом повторил процедуру. Посмотрел на кровать, на туалетный столик, на
дверь в ванную и лишь затем на меня.
- Кто спал в этой комнате прошлой ночью?
- Никто.
- Приведи мисс Роуэн и... Нет, ты же в отпуске, Арчи. Будь добр, спроси у мисс Роуэн, может ли она присоединиться к нам?
- С удовольствием.
Проходя мимо двери комнаты Уайда, я услышал стрекот его машинки, но не “ундервуда”. В гостиной Диана с журналом, а Лили с книгой сидели в
креслах у камина, в котором, как обычно по вечерам, горели шестифутовые поленья. Я сказал Лили, что ее новый гость желает знать, не затруднит ли
ее присоединиться к нам. Она отложила книгу, встала и пошла со мной.
Я полагал, Вулф начнет расспрашивать Лили о характере Харви, но он этого не сделал. Когда она спросила, не надо ли ему чего, он запрокинул
голову и сказал:
- Сделайте одолжение, мисс Роуэн. Сядьте. Я не люблю говорить с людьми, глядя на них снизу вверх или сверху вниз. Предпочитаю, чтобы наши
глаза были на одном уровне.
Я подвинул к Лили кресло.
- Если бы я знала, что вы приедете, - сказала она, усевшись, - я бы поставила в этой комнате вазу с орхидеями. Вулф хмыкнул.
- Мне сейчас не до орхидей. Я в затруднительном положении. Мне необходимо побыть именно здесь, чтобы иметь возможность общаться с мистером
Гудвином, но я не знаю, как долго это продлится. Заведение около Тимбербурга, где я остановился, в общем-то чистое, но пребывание в нем было бы
для меня мукой, к тому же далековато. Человек, напрашивающийся в гости, достоин сожаления, но альтернативы у меня нет.