Конечно, Лон Коэн изо всех сил давил на меня - обычная манера журналистов, - но я осадил его. Наживка была привлекательная - пять сотен и моя
фотография в газете. Но я не мог обойти молчанием главного, а если я расскажу, как все произошло, тогда весь мир узнает, что я являюсь
единственной помехой к тому, чтобы объявить смерть Фэйт Ашер самоубийством. И все, начиная от областного прокурора до дворецкого, насядут на
меня. Я с огорчением думал, что придется отказаться от предложения Лона, когда раздался звонок. Я услышал голос Цецилии Грантэм.
Она поинтересовалась, нахожусь ли я в одиночестве. Я ответил утвердительно, но заметил, что через шесть минут из оранжереи спустится Вулф,
и я уже буду не один.
- Это не займет так много времени. - Голос у нее был хриплый, но не обязательно, чтобы от выпитого. Как и всем нам, включая меня самого, ей
пришлось много разговаривать за последние двенадцать часов. - Если, конечно, вы ответите на мой вопрос. Ответите?
- Сперва задайте его.
- Относительно того, что вы сказали прошлой ночью, когда я побежала звонить доктору. Моя мать говорит, что вы думаете, будто Фэйт Ашер
убили. Вы это говорили?
- Да.
- Почему вы это сказали? Вот мой вопрос.
- Потому что я так подумал.
- Не остроумничайте. Арчи. Почему вы так подумали?
- Потому что обстоятельства вынудили меня. Если вы считаете, что я увиливаю от ответа, то вы правы. Я очень хотел услужить девушке, которая
так хорошо танцует, но не отвечу на ваш вопрос. Во всяком случае, сейчас. К сожалению, тут я ничего не могу поделать.
- Вы все еще продолжаете думать, что она была убита?
- Да.
- Но почему?
Я никогда не вешаю трубку до конца разговора, но, кажется, на этот раз мог бы это сделать. Впрочем, она сама сдалась как раз в тот момент,
когда лифт с Вулфом остановился внизу. Вошел шеф, направился к письменному столу, устроил поудобнее спою тушу в кресле, просмотрел
корреспонденцию, затем взглянул на календарь и откинулся назад, чтобы прочесть письмо на трех страницах от одного охотника за орхидеями из Новой
Гвинеи. Он был на третьей странице, когда раздался звонок в дверь. Я встал, вышел в прихожую, сквозь одностороннее стекло увидел за дверью
знакомую дородную фигуру и распахнул дверь.
- Бог мой! - произнес я. - Неужели вы никогда не спите?
- Очень мало, - сказал неожиданный посетитель, переступая через порог.
Я помог ему снять пальто, и он направился к двери в кабинет.
- Ваш визит честь для меня. Почему бы вам просто не вызвать меня к себе, Кремер?
То, что я назвал его "Кремер", а не "инспектор" или "мистер Кремер", было настолько неожиданно для него, что он остановился и обернулся.
- Почему вы никогда не приучитесь? - вопросил я. - Вы же дьявольски хорошо знаете, что мой шеф не любит, когда кто-нибудь является к нему
без предварительной договоренности, даже вы, вернее, особенно вы! Вы только все осложняете. И вообще, разве вы не по поводу меня?
- Да, но я хочу, чтобы он присутствовал.
- Понятно, иначе вы просто послали бы за мной, а не утруждали себя.
Если будете любезны...
Рев Вулфа прервал нашу беседу:
- К черту! Заходите сюда!
Кремер повернулся на каблуках и двинулся в кабинет.
Я последовал за ним.
Единственным приветствием Вулфа был сердитый взгляд.
- Я не могу читать свою корреспонденцию при таком шуме, - холодно заметил он.
Кремер занял свое обычное место, сев в красное кожаное кресло перед столом Вулфа.
- Я пришел повидать Гудвина, - сказал он, - но я...
- Я услышал ваш голос в прихожей. Вы хотите осведомить меня о чем-то?
Поэтому желаете, чтобы я присутствовал?
Кремер передохнул.
- Если я когда-нибудь захочу осведомить вас о чем-либо, немедленно отправьте меня в сумасшедший дом. Дело заключается в следующем: я знаю,
что Гудвин является вашим человеком, и хочу, чтобы вы поняли ситуацию. Я счел, что разговаривать с ним лучше в вашем присутствии. По-моему, это
разумно.
Что вы скажете?
- Возможно. Так ли это, я узнаю, когда услышу вашу беседу.
Кремер вперил в меня взор своих пронзительных серых глаз.
- Я не собираюсь повторять все сначала, Гудвин. Я дважды сам допрашивал вас и к тому же читал протокол ваших показаний. Меня интересует
только один момент, очень важный момент. Начнем с того, что я кое-что расскажу вам, чтобы больше не возвращаться к этому. В показаниях всех
остальных свидетелей нет ни намека на то, что исключало бы самоубийство. Ни единого! Зато многое говорит за самоубийство. Если бы не вы, версия
о самоубийстве была бы самой разумной, и похоже, я говорю только похоже, что таким и окажется окончательное заключение. Понимаете, что это
значит?
Я кивнул.
- Да. Я оказался мухой в супе. Мне это нравится не больше, чем вам.
Мухи не любят попадать в суп, особенно, если он горячий.
Кремер достал из кармана сигару, принялся раскатывать ее в ладонях, сунул между зубов, белых и ровных, и тут же вынул.
- Начну сначала, - сказал он. - Во-первых, ваше присутствие там. Знаю, что вы скажете, это есть в протоколе допроса: звонок от Остина
Бэйна, затем от миссис Робильотти. Конечно, так бывает. Когда вы говорите что-либо, что может быть проверено, это всегда подтверждается. Но не
организовали ли вы или Вулф этот звонок? Зная Вулфа и вас, я должен учесть вероятность того, что вы или Вулф хотели там присутствовать и
предприняли соответствующие шаги. Так ли это?
Я зевнул.
- Простите, я не спал всю ночь. Я мог бы просто ответить "нет", но давайте покончим с этим раз и навсегда. Как и почему я оказался там,
подробно объяснено в моих показаниях. Ничто не опущено. Мистер Вулф считал, чти я не должен был идти туда, так как этим самым я унижу себя.
- Является или являлся кто-нибудь из присутствующих на ужине клиентом Вулфа?
- Несколько лет назад клиентом являлась миссис Робильотти. Дело было завершено за девять дней. Кроме нее - никто.
Он перевел взгляд на Вулфа.
- Вы это подтверждаете?
- Да.
- С вами и Гудвином трудно быть в чем-либо уверенным. - Он вновь обернулся ко мне. - Хочу рассказать вам, как обстоит дело. Во-первых, яд.
С этим все выяснено. В бокале был цианид. Эго подтверждено анализом разлитого по полу шампанского, да и по быстроте действия это мог быть только
цианид.
Далее, двухунциевый пузырек в ее сумочке был наполовину полон кусочками содового цианида.