- И нашел?
- Нет.
- В котором часу это было?
- Около одиннадцати. Вы правильно делаете, что хотите это точно выяснить. В тот вечер он пришел и в третий раз, намного позже. Иногда после ужина мы остаемся поболтать с клиентами. Это было после полуночи, в среду. Он снова явился, остался у дверей и знаком подозвал меня.
- Он знал клиентов, с которыми вы сидели?
- Нет. Это были давние друзья Розы, люди из театра, и жена присоединилась к нам, даже не сняв передника. Фрэнсис очень боится Розу.
Он у меня спросил, приходил ли Ка-рю. Я ответил, что нет. "А Жерар?"
Жерар - это Драмен, один тип, о котором еще будут говорить в мире кино.
"Тоже нет", - сказал я. Тогда он пробормотал, что ему необходимо достать две тысячи франков. Я знаком дал понять, что не могу. Несколько ужинов - это еще куда ни шло. Пятьдесят или сотню франков при случае, втайне от Розы, - это я могу. Но две тысячи франков...
- Он вам не сказал, зачем ему так срочно понадобились деньги?
- Сказал, что его собираются выставить за дверь и распродать все имущество.
- Он впервые обратился к вам с подобной просьбой?
- Конечно, нет. Роза не так уж и не права, когда говорит, что он любит брать взаймы. Но хочу вам сказать, что он не циник. Просто верит, убежден, что не сегодня-завтра подпишет выгодный договор. Он так стесняется просить, что стыдишься ему отказать.
- Он был возбужден?
- А вы его вообще-то видели?
- Конечно.
- Как, по-вашему, он нервный или спокойный?
- Комок нервов.
- Так вот, я никогда не видел его другим. Иногда даже тяжело на него смотреть. Руки дрожат, лицо передергивается, из-за любого пустяка он лезет в бутылку, становится желчным или хорохорится. И при этом, верьте мне, комиссар, это славный малый, и я не удивлюсь, если он чего-нибудь добьется.
- А что вы думаете о Софи?
- Кажется, о мертвых нельзя говорить плохо, но таких, как Софи, везде навалом... Вы понимаете...
И он показал глазами на девицу, сидевшую у стойки и с вожделением глядевшую на бутылку.
- Удивляюсь, что он нашел в ней привлекательного. Таких тысячи - размалеванных, но с грязными ногами и стоптанными каблуками. По утрам они слоняются в слишком тесных брюках и едят один салат, чтобы стать натурщицами или кинозвездами.
- Она получала какие-нибудь роли?
- Конечно, благодаря Вальтеру.
- Кто это?
- Карю. Если сосчитать девиц, которые имели право получить у него какую-нибудь роль...
- Что это за человек?
- Поужинайте у меня, и вы его, наверное, увидите. Он приходит по вечерам и всегда сидит за одним и тем же столиком, рассчитанным на двоих. Обычно кто-нибудь пользуется его приглашением. Вы, наверное, знаете эту систему? Продюсер - это человек, который находит деньги, сначала - чтобы приступить к съемкам фильма, потом - чтобы их продолжить и, наконец, через несколько месяцев или даже лет финансирует их завершение. Карю наполовину англичанин, наполовину турок - довольно странное сочетание... Интересный мужчина, статный, с громким голосом, всегда готовый за всех уплатить. Через пять минут он переходит с вами на "ты".
- С Софи он тоже был на "ты"?
- Да, со всеми женщинами.
- С Софи он тоже был на "ты"?
- Да, со всеми женщинами. Он называл их "моя малютка", "моя душенька", "моя красотка", в зависимости от времени дня.
- Как вы думаете, он с ней спал?
- Меня удивило бы обратное.
- Рикен не ревнив?
- Я так и думал, что вы до этого дойдете. Тогда уж скажу: тут был не один Карю. Уверен, что и другие не преминули... Так вот... Мы по этому поводу много раз спорили с Розой. Если вы спросите у нее, она станет поносить Рикена, скажет, что он бездельник, умеет придуриваться, жалуется, что его никто не понимает, а в действительности он не кто иной, как маленький паршивый сутенер. Правда, Роза большую часть времени находится на кухне и знает их хуже, чем я. Я пытался ей доказать, что Фрэнсис не знает про Софи...
- Вы так думаете?
У Боба Мандия были светло-голубые глаза, ясные, как у ребенка.
Несмотря на свой возраст и немалый жизненный опыт, он сохранил веселый нрав и детское обаяние.
- Быть может, я наивный человек, но верю в этого парня. И я уверен в том, что он по-настоящему любил Софи. А она могла позволить себе обращаться с ним как угодно. Однажды, хватив лишнего, она цинично заявила, что он - неудачник, олух, бездарь, что она только теряет время с таким ничтожеством, как он.
- И он терпел?
- Он сидел сгорбившись, и только на лбу у него выступили капли пота.
Он даже попытался улыбнуться и сказал: "Пойдем, Софи. Тебе нужно отоспаться, ты устала".
В глубине зала открылась дверь, и оттуда, вытирая руки о широкий передник, вышла маленькая, очень толстая женщина.
- Кого я вижу! Комиссар!
И пока Мегрэ раздумывал, откуда он мог ее знать - ведь он никогда прежде не бывал в "Трианон-Лирик", - она напомнила:
- Это было двадцать два года назад в вашем кабинете... Вы арестовали тогда типа, который украл в театральной уборной мои драгоценности. С тех пор я располнела... Как раз на эти драгоценности я и купила этот ресторан... Верно, Боб? Но что вас сюда привело?
Боб пояснил, указывая на газету:
- Софи умерла.
- Наша маленькая мадам Рикен?
- Да.
- Попали в аварию? Держу пари, что он сам вел машину.
- Ее убили.
- Что он плетет, господин Мегрэ?
- Он говорит правду.
- Когда это случилось?
- В среду вечером.
- Да они же здесь ужинали.
Лицо Розы утратило благодушие и свойственную ей сердечность.
- Что же ты ему наговорил? - обратилась она к мужу.
- Ответил лишь на его вопросы.
- Бьюсь об заклад, что ты ее поносил. Послушайте, господин комиссар, Боб неплохой парень, и мы с ним хорошая пара. Но там, где дело касается женщин, не стоит его слушать. По его мнению, все они потаскухи, а мужчины - их жертвы. Например, эта бедная девочка. Посмотри на меня, Боб! Кто был прав? Ведь она пострадала, а не он.
Роза замолчала и с вызывающим видом смотрела на них.
- Налейте еще, Боб! - пробормотала Фернанда усталым голосом.
И тот, чтобы скорее от нее отделаться, налил ей двойную порцию.