- Вы меня не поняли. Нет, ваши слова, конечно, справедливы. Но обычно человек об этом не знает. А мы знаем. Причем знаем не о каких-то там дальних родственниках, а о моей матери. И порой я замечаю на себе взгляд Джона. Он длится всего лишь секунду, но мне и этого довольно. Предположим, мы поженимся, в один прекрасный день поссоримся, и я увижу, что он смотрит на меня и думает...
- Как погиб ваш отец? - перебил ее Эркюль Пуаро.
- Его отравили, - четко и твердо ответила Карла.
- Понятно, - отозвался Пуаро. Наступило молчание.
- Слава богу, вы человек разумный и понимаете, почему это так важно, - спокойно и сухо констатировала молодая женщина. - Вы не сделали попытки успокоить меня и подыскать слова утешения.
- Я вас хорошо понимаю, - отозвался Пуаро. - Не понимаю только, зачем я понадобился вам.
- Я хочу выйти замуж за Джона, - сказала Карла Лемаршан. - И обязательно выйду! И рожу ему самое меньшее двух девочек и двух мальчиков. А вы должны сделать так, чтобы это осуществилось.
- Вы имеете в виду... Вы хотите, чтобы я поговорил с вашим женихом? О нет, глупости! Вы имеете в виду нечто совсем иное. Скажите мне, что вы придумали.
- Послушайте, мсье Пуаро, и поймите меня правильно: я прошу вас взять на себя расследование дела об убийстве.
- Расследование...
- Да, именно об этом я говорю. Убийство - это убийство, независимо от того, произошло ли оно вчера или шестнадцать лет назад.
- Но, моя дорогая юная леди...
- Подождите, мсье Пуаро. Вы не дослушали меня до конца. Имеется еще одно важное обстоятельство.
- Какое?
- Моя мать была невиновна, - сказала Карла Лемаршан.
Эркюль Пуаро почесал себе нос.
- Естественно... Я понимаю, что... - забормотал он.
- Нет, это не только мое мнение. Вот ее письмо. Она написала его перед смертью. Его должны были отдать мне в день совершеннолетия. Она написала это письмо по одной причине: чтобы у меня не было никаких сомнений. Об этом она и пишет. Что она не совершала никакого преступления, что она невиновна, что у меня не должно быть на этот счет никаких сомнений.
Эркюль Пуаро задумчиво разглядывал полное энергии молодое лицо, с которого на него смотрели серьезные глаза.
- Tout de meme...<Тем не менее... (франц.)> - медленно начал он.
- Нет, мама не была такой! - улыбнулась Карла. - Вы считаете, что это ложь, ложь во спасение? - Она опять подалась вперед. - Но, мсье Пуаро, есть вещи, в которых дети неплохо разбираются. Я помню свою мать - конечно, это всего лишь отдельные впечатления, но я хорошо помню, какой она была. Она никогда не лгала, даже из самых добрых побуждений. Если будет больно, она говорила, что будет больно. Ну, например, у зубного врача или когда предстояло вытащить занозу из пальца. Она была так устроена, что не умела лгать. Насколько мне помнится, особой привязанности к ней я не испытывала, но я ей верила. И до сих пор верю! Она не из тех людей, кто, зная, что умирает, будет умышленно лгать.
Медленно, почти нехотя, Эркюль Пуаро наклонил голову в знак согласия.
- Вот почему я не боюсь выйти замуж за Джона, - продолжала Карла. - Я-то уверена, что она невиновна. Но он не уверен, хотя понимает, что я, естественно, должна считать свою мать невиновной. Это следует доказать, мсье Пуаро. И сделать это можете только вы!
- Допустим, что вы правы, мадемуазель, - в раздумье сказал Эркюль Пуаро, - но ведь прошло шестнадцать лет!
- Я понимаю, что это нелегко, - откликнулась Карла Лемаршан.
Это следует доказать, мсье Пуаро. И сделать это можете только вы!
- Допустим, что вы правы, мадемуазель, - в раздумье сказал Эркюль Пуаро, - но ведь прошло шестнадцать лет!
- Я понимаю, что это нелегко, - откликнулась Карла Лемаршан. - Но, кроме вас, этого сделать некому!
Глаза Эркюля Пуаро чуть блеснули.
- Не кажется ли вам, что вы мне льстите?
- Я про вас слышала, - сказала Карла. - Слышала про ваши удачи. Про ваше умение. Вас ведь интересует психология, верно? Материальных улик нет - исчезли окурки от сигарет, следы и помятая трава. Их отыскать нельзя. Зато вы можете изучить факты, приведенные в деле, и, быть может, поговорить с людьми, имевшими к этому какое-то отношение - они все живы, - а потом, как вы только что сказали, вы можете сидеть в кресле и думать. И поймете, что в действительности произошло...
Эркюль Пуаро встал. Подкрутив усы, он сказал:
- Мадемуазель, благодарю вас за оказанную честь! Я оправдаю ваше доверие. Я займусь расследованием вашего дела. Я изучу события шестнадцатилетней давности и отыщу истину.
Карла встала. Глаза ее сияли.
- Спасибо, - только и сказала она. Эркюль Пуаро вскинул указательный палец.
- Одну минуту. Я сказал, что отыщу истину, но я буду, понимаете ли, беспристрастным. Я не разделяю вашей уверенности в невиновности вашей матери. Если она виновна, eh bien <Итак, хорошо (франц.)>, что тогда?
- Я ее дочь, - гордо вскинула голову Карла. - Мне нужна только правда!
- Тогда en avant <Вперед (франц.)>. Хотя, пожалуй, мне следует сказать нечто противоположное. En arriere... <Назад... (франц.)>
КНИГА I
Глава I
ЗАЩИТНИК
- Помню ли я дело Крейл? - переспросил сэр Монтегю Деплич. - Разумеется. Отлично помню. Очень привлекательная женщина. Но крайне неуравновешенная. Никакого умения владеть собой. - И, глянув на Пуаро исподлобья, поинтересовался:
- А что заставило вас спросить меня об этом?
- Меня интересует это дело.
- Не очень-то это тактично с вашей стороны, мой дорогой, - заметил Деплич, оскаливая зубы в своей знаменитой "волчьей ухмылке", которая приводила в ужас свидетелей. - Одно из тех дел, где я не одержал победы. Мне не удалось ее спасти.
- Я знаю. Сэр Монтегю пожал плечами.
- Разумеется, в ту пору у меня еще не было такого опыта, как теперь, - сказал он. - Тем не менее я полагаю, что сделал все, что было в человеческих силах. Без содействия со стороны подсудимого много не сделаешь. Нам удалось заменить смертную казнь пожизненным заключением. Подали апелляцию. Нам на помощь пришли множество уважаемых жен и матерей, подписавших прошение. К ней было проявлено большое участие.
Вытянув длинные ноги, он откинулся на спинку кресла. Лицо его обрело многозначительное И благоразумное выражение.
- Если бы она его застрелила или нанесла ножевое ранение, я мог бы настаивать на непредумышленном убийстве. Но яд - нет, тут ничего не поделаешь. Такую задачу решить не под силу.
- Какую же версию выдвигала защита? - спросил Эркюль Пуаро.
Ответ он знал заранее, ибо уже прочел газеты того времени, но не видел беды прикинуться несведущим.
- Самоубийство. Единственное, за что мы могли ухватиться. Но наша версия не сработала. Крейл был не из тех, кто способен на самоубийство. Вы его никогда не видели? Нет? Яркая личность.