Если ее близкая подруга оказалась в больнице, Алиска, нагруженная сумками с продуктами, ворвется в квартиру. Приготовит обед, постирает белье, выведет гулять собаку, утешит ребенка... На нее можно положиться в трудное время. Правда, не следует при этом удивляться, обнаружив после своего возвращения любимого мужа в кровати Алиски.
Но со мной у нее всегда были отличные отношения, делить нам нечего.
- Что случилось? - поинтересовалась я.
Прикрикнув последний раз на грузчиков, Алиса резко повернулась ко мне. Как все балетные, она стремительна в движениях.
- Ничего не знаешь?
- Нет.
- Макс - негодяй и мерзавец! Так, понятно. Сколько они прожили? Почти год. Значит, Полянский снова проводит "смену караула".
- Представляешь, - кричала Алиса, - этот мудак недоделанный решил меня выпереть! Меня!!! Приходит позавчера и сообщает: "Извини, Лисонька, я был с тобой счастлив, но давай разойдемся по-хорошему".
- А ты что? - спросила я, заранее зная ответ.
- Пожалуйста, - пожала костлявыми плечиками Алиса, - он мне самой надоел, только обидно очень, что не я первая заговорила о разводе.
- Да какая разница!
- Очень даже большая, - не согласилась Алиса, - так бы он оказался брошенным мужем, а теперь получилось, я - кинутая жена. Отвратительная роль! И, главное, каков мерзавец!
- А в чем дело-то?
- Квартирку мне уже купил! В Красногорске! Двухкомнатную! Даже не предупредил.
- А что тут плохого?
- Никогда в жизни! - с чувством произнесла Алиса. - Не поеду в провинцию, да еще в двухкомнатную халупу!
- Красногорск просто отдаленный район Москвы.
- Вот именно, - шипела Алиска, - отдаленный... Я ему сообщила свои условия: изволь обеспечить жилплощадью в Крылатском, и не меньше трехкомнатной!
- Зачем тебе столько одной?
- С чего ты решила, что одной? Есть один человек... Он сумеет обеспечить мне нужный уровень жизни...
- Зачем тогда Макса на квартиру раскручиваешь?
Алиса в негодовании затрясла антикварными серьгами. По самым скромным подсчетам, в каждом ухе висело по машине.
- По-твоему, я должна уйти голой и босой? Столько времени мучиться - и ничего? Ну уж нет! И квартиру купит, и денег отвалит! Иначе пойду в налоговую инспекцию и расскажу про скрытые доходы. Мало не покажется.
Бедный Макс! Каждый раз, отправляясь в загс, он наивно полагает, что это в последний раз, и выбалтывает очередной супруге секреты доходного бизнеса!
- Вот, - продолжала Алиса, - поживу пока у тебя, а мебель прихватила, чтобы новой мадам слишком уютно не показалось. У тебя ведь две комнаты для гостей? Так я сама в одной устроюсь, а в другой пусть мебель пока постоит.
Ну уж нет!
- Может, лучше в сарай занести... возле гаража?
- В сарай? - взвилась Алиса. - Ты с дуба упала? В сарай антиквариат восемнадцатого века! Нет уж, пусть тогда твои дрова вынесут, а мои бесценные вещи разместят как положено.
Немного попрепиравшись, пришли к компромиссу. Комната для гостей, где поселится Алиса, будет обставлена ее мебелью. То, что не поместится, и прежнюю обстановку снесут в сарай.
- Шевелись, ребята, - командным голосом распорядилась балерина, - ходите, словно у вас жопы свинцовые.
- Алисонька, - робко попросила я, - ты не могла бы не ругаться?
Подруга уставилась на меня в упор огромными зелеными русалочьими глазами.
- Я? Ругаюсь? Офонарела совсем. Да я никогда не произношу бранных слов! Вот, стоит только оказаться на правах временной приживалки, как сразу начинаются попреки и издевательства!
И, ухватив цепкими пальцами, унизанными бриллиантовыми перстнями, огромную клетку, укрытую платком, она, горестно вздыхая, пошла по коридору.
- Кто у тебя там? - безнадежно спросила я.
- Фредди, - пояснила Алиса, - обезьянка, Макс подарил на Новый год.
Я так и села. Ну только обезьян нам тут не хватало.
Глава 4
В Международный Литфонд я подъехала около полудня. Конечно, вполне вероятно, что дама по фамилии Сундукян не имеет никакого отношения к погибшей, но у меня просто не существовало других версий и следовало проверить эту.
Женщина, ведавшая путевками, крайне внимательно отнеслась к просьбе. Скорей всего ее тронула рассказанная история. Мы летели вместе с Сундукян из Парижа и случайно обменялись похожими дорожными сумками... Большая, аппетитная коробочка шоколадных конфет уютно легла на письменный стол. Сотрудница Литфонда споро порылась в картотеке и, любезно улыбаясь, сообщила:
- Улица Черняховского, дом 4. Здесь, в двух шагах, наши писательские кооперативы.
Приободрившись, я порулила за угол. Двери подъездов щетинились домофонами. Но сколько ни жала я на кнопки, из квартиры, принадлежавшей Нине Вагановне, не доносилось ни звука. В задумчивости я закурила, облокотившись на "Вольво". Внезапно на улицу вышла худенькая женщина, держащая на руках щенка мопса.
- Не закрывайте, - попросила я.
- Вы к кому? - настороженно поинтересовалась дама, спуская собачку на тротуар.
- Сундукян тут живет?
- Ниночка? - переспросила владелица мопса. Давно квартиру сдала, бедняжка.
- Почему бедняжка? - поинтересовалась я.
- Вы ей кто? - вопросом на вопрос ответила собеседница.
Я лихорадочно соображала, кем назваться, чтобы заставить даму разоткровенничаться. В голову пришла блестящая мысль. Вытащив из сумочки французский паспорт, я мило улыбнулась.
- Работаю в парижском издательстве "Пингвин", вот решили печатать серию книг российских авторов, может быть, начнем с произведений Сундукян. Отправили на разведку.
Дама подхватила не успевшего ничего сделать щенка и предложила:
- Пойдемте наверх, выпьем по чашечке кофе. Вас только стихи интересуют или проза тоже?
- Нам нужно все, - обнадежила я писательницу, устремляясь в довольно темный подъезд.
Допотопный лифт с железными распашными дверями вознес нас на пятый этаж. Недоумевающий мопс жался к хозяйке. Дама загремела ключами и пихнула пальцем в соседнюю дверь.
- Вот тут Ниночка проживает. Мы с ней дружим.
- Значит, можете о ней рассказать?
- Зачем? - поинтересовалась женщина и церемонно представилась:
- Будем знакомы, Татьяна Косолапова, прозаик.
- Видите ли, Танечка, наше издательство частное, принадлежит одному хозяину, господину Равелю. Человек строгих принципов. Прежде чем печатать книгу, он узнает об авторе поподробней. Господин Равель крайне настороженно относится к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, бывшим уголовникам, многократно женатым... Произведения таких авторов не принимает, как бы хороши они ни были.
- Смешно прямо, - резонно заметила Таня, ставя чайник на плиту, - всегда считала, что основной критерий - покупаемость книги, коммерческий успех.
Понимая, что не слишком удачно выбрала образ издателя, я принялась выкручиваться:
- Господин Равель чудовищно богат. Прибыль его не волнует. Издательским делом занимается как хобби, вот и капризничает. Но гонорары платит хорошие, не скупится. А вы что пишете? Детективы?
Косолапова с достоинством ответила:
- Никогда даже не прикасалась к книжонкам этого низменного жанра. Занимаюсь настоящей литературой, создаю философские рассказы о смысле жизни, вечных ценностях.