- Фамилию Артамоновых я, кажется, уже слышала, я ведь русская по происхождению, в Москве бываю часто, хожу в театры... вспоминается мне такой актер... Андрей Артамонов, я не ошибаюсь?
- Сын, - пояснила Вера, - ушел сначала в режиссуру, а потом стал продюсером.
- Актриса Ирина Артамонова его жена?
- Не знаю такую, - сказала Вера. Еще бы, я ее только что придумала!
- Супругу Андрея зовут Лидия, - уточнила девушка.
- Тоже в театре выступает?
- Гримерша, - пренебрежительно заметила собеседница.
- И дети у них есть?
- Две дочки, - охотно сообщила Подушкина, совершенно не удивляясь моему странному любопытству.
- Небось тоже у Валерии Петровны учатся?
- Они совсем маленькие, Полина даже в школу не ходит, - улыбнулась Вера, - рано ей о сцене думать.
- Вы часто бываете у Артамоновых?
- Достаточно, - ловко ушла от ответа девушка.
- Наверное, играете с детьми?
Вера вздернула брови.
- У них няня, а я прихожу заниматься с Валерией Петровной.
Боясь, что вопросы на эту тему могут насторожить девушку, я стала рассуждать о модельном бизнесе.
ГЛАВА 5
Пообещав Вере успешную карьеру на подиумах Парижа, ринулась к Артамоновым. Только доставленный сегодня утром из ремонта "Вольво" отчего-то плохо заводился, астматически кашляя и фыркая.
Я ворвалась в квартиру, споткнулась о собак и чуть не упала на Валерию Петровну.
- Дашенька, ты слишком уж стремительная, весьма неодобрительно заметила та.
Но мне сейчас не до китайских церемоний.
- Нашла девушку, которая увела Полю и Наденьку со двора!
Лера села на диван, лицо ее заметно напряглось.
- Не может быть!
- Очень даже может, - ликовала я, - причем вы великолепно ее знаете!
- Да? - нервно вздрогнула Валерия.
- Вера Подушкина, ваша студентка.
- Вера, Вера... - принялась повторять дама, как бы припоминая, потом вскрикнула:
- Верочка! Невероятно, как ты узнала?
- Порасспрашивала кое-кого, - гордо ответила я, - ее видели дети, газетчик на площади, мороженщица.
Валерия Петровна забегала по холлу.
- Вера! Бог мой, но зачем ей девочки? Не поверишь, я очень плохо знаю эту Подушкину. Меня просил ее взять Леопольд Грибов, приятель Андрея и Лиды. Я пригляделась - вроде работоспособная, не без таланта, ну и пригрела! Змею на груди! Ведь в дом ходила. Мне иногда удобнее заниматься здесь, а не в институте! Что же теперь делать?
- Обязательно сообщить в милицию, - твердо сказала я, - пусть допросят девчонку, живо всю правду расскажет. Не такие раскалывались.
- Да, - пробормотала Лера как-то подавленно, - несомненно, признается. - Потом она тяжело задышала, рухнула в кресло и слабым голосом попросила:
- Принеси из холодильника нитроглицерин.
Ее руки дрожали так сильно, что пальцы никак не могли подцепить плоскую крышечку. Я отобрала у Леры круглый пластмассовый пенальчик и вытряхнула две белые крупинки.
- Спасибо, - прошептала Артамонова.
- Мы посидели минуту-другую в молчании. Потом Валерия Петровна шумно вздохнула:
- Кажется, отпустило. - Давайте прямо сейчас звонить в милицию!
- Дашенька, пойми меня правильно, дело непростое, речь идет о судьбе детей, я не могу одна принимать столь важное решение, - засопротивлялась эта актриса, - лучше подождать родителей.
- Где они? - спросила я, удивляясь отсутствию
Лидочки.
- Андрюша на репетиции, - пояснила Лера, - а Лида просто неразумное существо! Ведь просила ее не делать глупостей, Так нет, ни в какую, поеду, и все тут!
- Куда?
- Вбила себе в голову, что сама найдет Надюшу, и отправилась на станцию "Аэропорт" - страшно глупо!
К тому же и опасно. Оставив Леру поджидать сына, я поехала на Ленинградский проспект.
Было около шести вечера, и на платформе метро толпились пассажиры. Я пошла по перрону, напряженно вглядываясь в людей. Люди толкались, бесцеремонно прокладывая себе дорогу... Ну просто удивительно, в парижской подземке подобного не увидишь - человеческая масса вас плавно обтекает. Чувствуя, что начинаю заражаться всеобщей суетой, я присела на скамейку, и тут под своды взметнулся дикий, нечеловеческий вопль. И женский крик:
- Упала, помогите, остановите поезд! Вой нарастал. В противоположном от меня конце платформы творилось что-то невероятное. Визжали женщины, бежали со всех ног милиционеры и дежурные. Выезжавший из туннеля поезд остановился посередине станции и стоял, не открывая дверей. За освещенными стеклами виднелись встревоженные лица пассажиров.
- Что случилось? - спросила я у пробегавшего мимо мужчины.
- Баба под поезд прыгнула, дура, - ответил тот, почти не останавливаясь, - нашла тоже место! Люди домой спешат, а теперь движение остановят, и неизвестно, когда поезда снова начнут ходить. Хочешь с собой покончить, так сигай из своего окна, нечего другим мешать!
Нехорошее предчувствие проникло в душу. На мягких, почти не слушающихся ногах я подобралась поближе к месту трагедии. Часть перрона оцепили милиционеры, я пробилась сквозь зевак поближе к красно-белой ленте.
- Нельзя, гражданочка, - остановила дежурная.
Я во все глаза глядела туда, где лежало нечто, закрытое одеялом. Рядом валялись туфли... красивые темно-синие кожаные лодочки, привезенные Андрюшкой из Испании.
"Нет, только не это!" - пронеслось в моей голове.
Я отпихнула дежурную.
- Ну нельзя же, куда прешь? - грубо одернула меня та.
Но я уже подлезла под ленту и уставилась на несчастную. В абсолютно серой женщине, распростертой на полу, трудно узнать Лидочкуt но сомнений нет - передо мной лежала она.
- Лидуша! - выкрикнула я, кидаясь на колени. - Лидуля, зачем?
- Знаете ее? - спросил один из милиционеров. Не в силах отвечать, я только кивнула. И тут появились врачи. Один из них принялся ловко приделывать капельницу.
- Она жива? - ухватилась я за надежду.
- Пока да, - сухо ответил доктор, профессионально втыкая в безжизненное тело иголки.
Потом странно провисающую Лидочку положили на носилки, я зачем-то подобрала туфли и побежала за санитарами. Но в реанимобиль меня не впустили. Белый автобусик оглушительно взвыл сиреной и унесся, я осталась стоять на проспекте, прижимая к груди туфли.
Домой добралась только к десяти, абсолютно сама не своя. Не отвечая на вопросы детей, еле-еле доползла до кровати и рухнула лицом в подушку.
- Утром меня никто не трогал, но проснулась почему-то около восьми. Аркаша с Машей завтракали в столовой.
- Что случилось? - спросил сын. - Ты вчера пришла зеленая, просто страшно смотреть.
- Лида Артамонова бросилась под поезд метро.
- Боже, - ужаснулся Аркаша. - Почему?
- Не знаю, - пробормотала я и, отодвинув чашку с кофе, взяла телефон.
У Артамоновых трубку схватили сразу.
- Алло! - прокричал Андрюшка. - Говорите.